Введение в семейную психотерапию

Содержание:

1. Почему семейная терапия?
2. Низкая самооценка и выбор партнера
3. Различия и разногласия
4. Определение отношений
5. Контроль в отношениях
6. Жизненный цикл семьи
7. Источники материалов

Почему семейная терапия?

1. Семейные терапевты имеют дело с семейными трудностями.

1. Когда один из членов семьи (пациент) испытывает трудности, которые проявляются в определенных симптомах, то эти трудности так или иначе затрагивают всех членов семьи.
2. Многие терапевты считают полезным называть члена семьи, у которого проявляется симптом, "выделенным пациентом"¹ , а не "больным" или "странным" или "виноватым", как его обычно называют в семье.
3. Это делается по той причине, что терапевт рассматривает симптомы "выделенного пациента" как исполняющие определенную функцию и для семьи, и для самого индивида.

2. В ряде исследований было показано, что семья ведет себя так, будто она представляет собой единое целое. В 1954 г. Джексон ввел термин "семейный гомеостаз".

1. Согласно концепции семейного гомеостаза, семья действует таким образом, чтобы во взаимоотношениях поддерживалось равновесие.
2. Члены семьи способствуют сохранению этого равновесия не только явными способами, но и скрытыми.
3. Это равновесие обнаруживается в повторяющихся, циклических, предсказуемых паттернах коммуникации в семье.
4. Когда семейный гомеостаз оказывается под угрозой, его участники прилагают много усилий, чтобы его сохранить.

3. Супружеские отношения влияют на характер семейного гомеостаза.

1. Супружеские отношения - это ось, вокруг которой строятся все остальные семейные отношения. Супруги являются "архитекторами" семьи.
2. Затрудненные супружеские отношения порождают расстройство в воспитании детей.

4. Выделенный пациент - это член семьи, на которого наиболее заметно повлияли затрудненные супружеские отношения, и на нем больше всего отразилось расстройство в родительском воспитании.

1. Его симптомы служат сигналом "СОС" о трудностях его родителей и о нарушении семейного равновесия, происходящем в результате.
2. Симптомы, присущие выделенному пациенту представляют собой со-общения о том, что он искажает свое собственное развитие, пытаясь принять на себя и облегчить трудности своих родителей.

5. Многие терапевтические подходы называются "семейной терапией", но отличаются от предлагаемого здесь метода, поскольку эти подходы в основном ориентированы не на семью как единое целое, а лишь на отдельных членов семьи. Например:

1. У каждого члена семьи может быть свой собственный терапевт.
2. Или у всей семьи может быть один и тот же терапевт, но они видятся с ним отдельно друг от друга.
3. Или у пациента может быть свой терапевт, который время от времени встречается с другими членами семьи "ради" пациента.

6. Все большее число клинических наблюдений приводит к выводу, что семейная терапия должна быть ориентирована на семью в целом. Этот вывод сначала опирался на наблюдения, показавшие, как члены семьи реагируют на индивидуальное лечение одного из членов семьи, обозначенного как "шизофреник". Но дальнейшие исследования показали, что и семьи с малолетними правонарушителями реагируют на индивидуальное лечение этого члена семьи таким же образом. В обоих случаях оказалось, что:

1. Другие члены семьи мешали индивидуальному лечению "больного" члена семьи, пытались включиться в лечение или саботировали его, как будто семья была заинтересована, чтобы он оставался "больным".
2. Госпитализированный или заключенный пациент часто чувствовал себя хуже или регрессировал после посещения членами семьи, как будто семейное взаимодействие имело прямое влияние на его симптомы.
3. Другим членам семьи становилось хуже, когда пациенту становилось лучше, как будто болезнь одного из членов семьи была необходима для функционирования этой семьи.

7. Эти наблюдения заставили многих психиатров и исследователей, ориентированных на индивидуальное лечение, переоценить и подвергнуть сомнению некоторые предпосылки.

1. Они заметили, что когда пациент рассматривается как жертва его семьи, тогда слишком легко отождествиться с ним или чрезмерно защищать его, упуская из виду, что:
   – пациенты, в свою очередь, столь же способны превращать в жертвы других членов семьи;
   – пациенты способствуют закреплению своей роли как больных, странных или виновных.
2. Они заметили, в какой значительной мере им приходится опираться на явление переноса, чтобы произвести изменения:
   – при этом возможно, что многое в так называемом переносе пациента в действительности было подходящей реакцией на поведение терапевта в неправдоподобной, бедной взаимодействиями терапевтической ситуации;
   – кроме того, терапевтическая ситуация с большей вероятностью закрепила бы патологию, чем представила новое положение вещей, вызывающее сомнения в прежнем восприятии;
   – если поведение пациента до некоторой степени представляет собой перенос (т.е. характерное для него отношение к матери и отцу), то почему бы терапевту не помочь пациенту общаться с семьей более прямо, встречаясь с пациентом и его семьей вместе?
3. Они заметили, что терапевты проявляют больший интерес к тому, что происходит в воображении пациента, чем к его реальной жизни. Но даже если они проявляли интерес к реальной жизни пациента, пока они встречались лишь с самим пациентом в терапии, им приходилось руководствоваться его версией этой жизни или пытаться строить догадки о том, что в ней происходит.
4. Они заметили, что, стараясь изменить образ действий одного из членов семьи, они старались, в сущности, изменить образ действий всей семьи в целом:
   – это возлагало ношу инициатора изменений в семье на одного лишь пациента, а не на всех членов семьи. Пациент и без того являлся именно тем членом семьи, который старался изменить ее образ действий, а когда его побуждали приложить к этому еще больше стараний, то в ответ он получал лишь все более резкую критику со стороны своей семьи. Тогда его ноша становилась еще тяжелее, и он чувствовал себя еще менее способным.

8. Как только терапевты начали видеться со всей семьей в целом, раскрылись другие аспекты семейной жизни, порождавшие симптомы, аспекты, которые раньше упускались из виду. Другие исследователи семейного взаимодействия сделали подобные открытия. С точки зрения Уоррена Броуди, супруги ведут себя с нормальным ребенком иначе, чем с симптоматическим:

"…в присутствии своего "нормального" ребенка родители способны относиться друг к другу с такой свободой, гибкостью и широтой понимания, в которую трудно поверить, учитывая ограничения в отношениях между родителями, когда они общаются с симптоматическим ребенком. Любопытно, почему это происходит именно так". ²

9. Но психиатры, все больше склонявшиеся к семейной терапии, не первыми признали межличностную природу психической болезни. Первооткрывателями в этой области исследований были Салливан и Фромм-Рейхман, наряду со многими другими психиатрами, психологами и социальными работниками. Движение "Защита ребенка" было другим важным шагом вперед; оно помогло нарушить традицию выделения одного из членов семьи для лечения.

1. Терапевты из центров "Защиты ребенка" включали в лечение и ребенка, и мать, хотя они чаще всего встречались с матерью и ребенком в разное время, в отдельных терапевтических сессиях.
2. Они все больше осознавали важность участия отца в терапии, хотя они обнаружили, что его трудно вовлечь в работу; обычно им не удавалось вовлечь отца в терапевтический процесс:
   – по рассказам терапевтов, отцы чувствовали, что воспитание ребенка - это скорее работа жены, а не мужа; если ребенок ведет себя беспокойно, то терапевту нужно встретиться с женой;
   – терапевты из центров "Защиты ребенка", поскольку они с самого начала были ориентированы на взаимоотношения между матерью и ребенком, легко поддавались доводам отца, так что им трудно было его убедить в том, насколько важна его роль в семье для здоровья ребенка;
   – клиники "Защиты ребенка" продолжали сосредотачивать свое внимание на "материнстве", хотя они все больше признавали важность "отцовства". И независимо от того, включали ли они отца в свой подход к терапии, они продолжали фокусироваться на муже и жене в их родительских ролях, а не на их супружеских отношениях. При этом многократно отмечалось, насколько сильно супружеские отношения влияют на отношения родительские. Мюррей Боуэн пишет, например:

"…Поразительным было следующее наблюдение: когда родители близки друг к другу, эмоционально уделяют больше времени друг другу, чем пациенту, то состояние пациента улучшается. Когда любой из родителей становится больше эмоционально связан с пациентом, чем с другим родителем, то состояние пациента немедленно и автоматически ухудшается. Когда между родителями есть эмоциональная близость, то они не могут выбрать неправильный подход к воспитанию пациента. Пациент хорошо реагирует на твердость, мягкость, наказание, "разговоры начистоту" или на любые другие воспитательные меры. Когда родители "эмоционально разведены", любая и всякая воспитательная мера не приносит успеха".³

10. Семейные терапевты обнаружили, что им легче заинтересовать мужа в семейной терапии, чем в индивидуальной, потому что сам семейный терапевт убежден в важности участия обоих "архитекторов" семьи.

1. Как только терапевт успешно убеждает мужа, что он значим для терапевтического процесса и что никто не может говорить за него или занять его место в терапии или в семейной жизни, то он с готовностью вовлекается в процесс.
2. Жена (в своей материнской роли) может инициировать семейную терапию, но после нескольких терапевтических встреч, муж вовлекается в нее так же сильно, как жена.
3. Семейная терапия воспринимается как нечто нужное и осмысленное всей семьей. Муж и жена говорят: "Теперь, наконец, мы вместе и можем разобраться в сути происходящего".

11. Начиная с первого контакта, семейные терапевты исходят из определенных предпосылок о том, почему один из членов семьи обратился за терапевтической помощью.

1. Обычно первый контакт происходит потому, что кто-то за пределами семьи обозначает Кузнецова ярлыком "трудного" ребенка. Первой за помощью обычно обращается встревоженная жена (мы назовем ее Маша Кузнецова). Она действует в роли матери "трудного" ребенка Кузнецова. Раз ребенок обеспокоен, то мать чувствует себя виновной в этом.
2. Но беспокойное поведение, вероятнее всего, появилось у Кузнецова задолго до того, как взрослый, не принадлежащий к их семье, обозначил его ярлыком "трудного" ребенка.
3. До тех пор, пока постороннее лицо (часто учитель) не назовет Кузнецова "трудным", члены семьи Кузнецовых наверняка будут вести себя так, как будто они не замечают поведения Кузнецова; его поведение устраивает его близких, потому что оно исполняет определенную семейную функцию.
4. Обычно какое-то событие или происшествие вызывает у Кузнецова симптомы; из-за этих симптомов посторонним становится очевидно, насколько ребенок обеспокоен. События могут быть такими:
   – изменения, влияющие на малую семью (т.е. семью, состоящую из родителей и детей)⁴ извне: война, экономическая депрессия и т.д.;
   – изменения в семье со стороны жены или в семье со стороны мужа: болезнь бабушки, финансовые затруднения дедушки и т.д.;
   – приезд или отделение кого-то из членов малой семьи: бабушка переезжает и начинает жить вместе с семьей, семья сдает комнату постояльцу, семья увеличивается в размере с рождением еще одного ребенка, дочь выходит замуж;
   – биологические изменения: у ребенка начинается переходный период, у матери начинается менопауза, отец попадает в больницу;
   – большие социальные изменения: ребенок поступает в школу, семья переезжает в другой город, отец переходит на новую должность, сын поступает в колледж.
5. События такого рода могут повлечь за собой симптомы, потому что супругам необходимо адаптироваться⁵ к этим изменениям. Эта необходимость создает дополнительную нагрузку на супружеские отношения; отношения в семье переосмысливаются, а это, в свою очередь, влияет на равновесие семьи.
6. Семейный гомеостаз может быть функциональным (или "подходящим") для членов семьи во время одного периода семейной жизни и нефункциональным в другие периоды, так что события влияют на семью по-разному.
7. Но если событие влияет на одного из членов семьи, то оно в некоторой степени влияет на каждого в ней.

12. После первого разговора с Машей Кузнецовой, терапевт уже может построить догадки о взаимоотношениях между Машей и ее мужем, которого мы назовем Саша. Если считать верным предположение, что нефункциональные супружеские отношения являются главной причиной симптомов ребенка, то отношения между мужем и женой становятся главным объектом терапии:

1. Что за люди Маша и Саша? В каких семьях они воспитывались?
   – когда-то они были двумя отдельными людьми, выросшими в разной семейной обстановке;
   – теперь они стали архитекторами новой семьи, своей собственной.
2. Почему из всех людей на свете они выбрали себе в супруги друг друга?
   – то, как они выбрали друг друга, дает большое понимание, почему теперь они разочарованы друг в друге;
   – то, как они выражают свое разочарование друг в друге, дает ключ к пониманию того, почему Кузнецовым необходимы симптомы, чтобы семья Кузнецовых оставалась вместе.

__________________________________________________________________
¹ В подлиннике "identified patient" - прим. перев.
² Warren Brody, "Some family operations of schizophrenia: a study of five hospitalized families each with a schizophrenic member; Arch. of gen. Psychiat., 1: 379-402, 1959, p.391.
³ Murray Bowen, A Family Concept of schizophrenia. In D.Jackson (Ed.), The Etiology of Schizophrenia, p.370; Basic Books, New York, 1960.
⁴ В подлиннике "nuclear family" - прим. перев.
⁵ В подлиннике "integrate" - прим. перев.

Низкая самооценка и выбор партнера

1. У человека с низкой самооценкой развивается сильное чувство тревоги и неуверенности в себе.

1. Его самооценка в высшей степени основывается на его представлениях о том, что думают о нем другие.
2. Его самооценка зависит от мнения других, и это подавляет его автономию и индивидуальность.
3. Он скрывает от других свою низкую самооценку, особенно когда он хочет произвести благоприятное впечатление.
4. У него низкая самооценка, потому что в период взросления у него не было таких переживаний, где он мог бы получать удовольствие от отношений с лицами другого пола.
5. Он не сумел по-настоящему отделиться от родителей, то есть построить с ними равные отношения.

2. Человек с низкой самооценкой возлагает большие надежды на других и на то, что от них можно получить, но вместе с тем он полон страха; он заранее готовится к разочарованиям и не доверяет людям.

1. Начиная терапию с Машей и Сашей, терапевт старается выяснить у них, какие надежды они возлагали друг на друга и чего они опасались друг от друга в период раннего ухаживания, потому что:
   – они неслучайно выбрали друг друга в супруги; они увидели друг в друге нечто такое, что совпадало с их большими ожиданиями;
   – кроме того, они увидели друг в друге нечто такое, что подтверждало их страх и недоверие (хотя они не позволяли себе открыто в этом признаться). Терапевт обнаруживает, что они провоцируют друг в друге как раз то ожидаемое поведение, которого они боятся, как будто они пытаются поскорее проверить свои догадки (или как будто они стараются исполнить свои собственные предсказания);
   – их супружеские отношения во многом будут или одинаковыми, или диаметрально противоположными отношениям между их родителями, которые они видели в детстве.

3. Быть может, Маша и Саша увидели друг в друге исполнение своих надежд, потому что каждый из них вел себя скорее на защитном уровне, не проявляя своих истинных чувств.

1. Внешне Саша вел себя как самоуверенный и сильный человек, но внутри чувствовал себя неуверенным, беспомощным и напуганным. Глядя на Сашу, Маша могла сказать:
   "Вот сильный человек, он сможет обо мне позаботиться".
2. Внешне Маша вела себя как самоуверенный, общительный и разговорчивый человек, но внутри чувствовала себя неуверенной, беспомощной и напуганной. Глядя на Машу, Саша мог сказать:
   "Вот сильный человек, она сможет обо мне позаботиться".
3. Вступив в брак, оба они обнаруживали, что имеют дело не с тем сильным человеком, на которого рассчитывали. Это неизбежно должно было привести к раздражению, разочарованию и фрустрации.

4. Может показаться удивительным, что Маша и Саша сумели найти себе пару при столь низкой самооценке и недоверии к людям.

1. Как только половое созревание пробудило в них взрослую сексуальность, они рискнули вступить в брак, несмотря на все свои страхи.
2. Кроме того, в то время они были влюблены, и это повышало их самооценку и давало им чувство полноты жизни. Оба они как будто говорили друг другу:
   "Я думаю, что ты ценишь меня… Как хорошо, что ты со мной… Без тебя мне не выжить… С тобой я чувствую полноту жизни".
3. В конце концов, они стали жить друг для друга и, тем самым, заключили "договор о выживании".⁶ Оба они сказали самим себе: "Если у меня не хватит ресурсов, я возьму у тебя. В крайнем случае, твоих ресурсов хватит на нас обоих".

5. Беда была в том, что Маша и Саша не поделились своими страхами, выбирая друг друга в супруги.

1. Саша боялся, что если Маша поймет, какой он ничтожный человек, то не будет любить его (и наоборот):
   – как будто Саша сказал себе:
   "Я не должен раскрывать, что я ничего не стою. Я не должен раскрывать, что я втайне считаю женщин несправедливыми, иррациональными, упрямыми, ехидными и властными. Я не должен обнаруживать, что я могу выжить с женщиной, только отдав власть в ее руки и отойдя на задний план".
   – как будто Маша сказала себе:
   "Я не должна раскрывать, что я ничего не стою; и я не должна раскрывать, что я втайне считаю всех мужчин безответственными, скаредными, нерешительными, слабыми и привыкшими перекладывать свою ношу на женщин. Я не должна обнаруживать, что, по моим понятиям, с мужчиной можно выжить, только если я соглашусь переложить ношу на свои плечи при малейшей его жалобе".
2. Несмотря на то, чего они втайне ожидают друг от друга и думают о самих себе, каждый чувствует обязанность быть таким, каким его считает другой, потому что их самооценка зависит от мнения другого:
   – когда Маша показывала Саше, что она считает его сильным, то сначала такое восприятие Маши придавало ему силы; он мог чувствовать себя сильным, потому что она видела его таким (и наоборот);
   – подобные отношения можно было сохранять, пока окружающая обстановка не вызывала стресса или пока не возникало необходимости принять решение, т.е. пока не возникала ситуация, где проверялись способности Маши и Саши справляться с трудностями. Только тогда сила начинала выглядеть как прикрытие для слабости или как желание доминировать.
3. Ни Маша, ни Саша не умеют спрашивать другого о его надеждах, ожиданиях, страхах, потому что у обоих такое чувство, словно они должны угадывать, что происходит внутри у другого. (Другими словами, они оба живут "чтением мыслей" и своими галлюцинациями.)
4. Поскольку оба считают себя обязанными угодить друг другу, ни один из них не может выразить свое недовольство другому, открыто признавая разногласия или критику. Они ведут себя так, как будто они не должны ничем отличаться друг от друга. Они живут так, словно у них единый кровяной поток, словно они не могут выжить по отдельности друг от друга. Однажды, например, ко мне пришла на терапию супружеская пара, и в течение первых двух встреч их руки были переплетены, а их ребенок, переживая трагедию всего этого, сидел напротив них и галлюцинировал.

6. В действительности Маша и Саша поженились, чтобы "получать" друг от друга.

1. Оба они хотели быть высоко оценены друг другом. (Кроме того, оба хотели, чтобы общество оценило их: "Люди должны вступать в брак. Вот теперь и я преуспел".)
2. Оба они хотели воспользоваться качествами друг друга, которых им самим не хватало (качествами, которые они старались сделать частью себя).
3. Каждый хотел сделать другого продолжением себя.
4. Каждый хотел обрести в другом всезнающего, всесильного, неэгоистичного, "хорошего" родителя, и хотел избежать в нем всеведущего, всесильного "плохого" родителя.

__________________________________________________________________
⁶ В подлиннике "survival pact" - прим. перев.

Различия и разногласия

1. Когда Маша и Саша поженились, они не осознавали, что им придется не только получать, но и "давать".

1. Каждый чувствовал, как будто ему нечего дать.
2. Каждый чувствовал, что от него не стоит ожидать "отдачи", потому что партнер - это всего лишь продолжение его самого.
3. Даже когда они давали друг другу, то у них это получалось неохотно, с тревогой и видом самопожертвования, потому что ни один из них в действительности не надеялся "получить".

2. Когда Маша и Саша обнаруживают, поженившись, что партнер отличается от их ожиданий в период ухаживания, у них возникает разочарование. То, что они видят теперь в действительности - это черты характера, проявляющиеся в партнере в повседневной жизни; обычно эти черты являются неприятной неожиданностью, потому что они не проявляются во время ухаживания.

1. Маша ложится спать в бигуди.
2. Маша все время разваривает картошку.
3. Саша разбрасывает по комнате грязные носки.
4. Саша храпит по ночам.

3. Когда Маша и Саша, поженившись, обнаруживают, что они отличаются друг от друга, причем им кажется, что у них что-то отнимается, а не добавляется, то они начинают видеть друг друга в новом свете.

1. "Различия" выглядят плохо, потому что они ведут к разногласиям.
2. Разногласия напоминают им обоим, что другой человек существует сам по себе, в отдельности, а не только как продолжение партнера.

4. Употребляя термин "различия", я имею в виду всю область индивидуальности в целом, то, как каждый человек естественно отличается от любого другого.

1. Различия между людьми могут быть физическими (А высокого роста, Б - низкого; А мужского пола, Б - женского).
2. У людей могут быть разные личностные характеристики или темпераменты (А эмоционален и общителен, Б замкнут и сдержан).
3. У людей может быть разный образовательный уровень и разные способности (А знает физику, Б - музыку; А умеет обращаться с инструментами, Б - хорошо поет).
4. Различия, обнаруженные в другом человеке, можно использовать деструктивно, а не как возможность сделать свою жизнь богаче.

5. Больше всего Машу и Сашу беспокоят такие различия, как:

1. Разные привычки, желания, вкусы, предпочтения (А любит ездить на рыбалку, Б терпеть не может рыбалку; А любит оставлять форточку открытой на ночь, Б любит закрывать форточку).
2. Разные мнения и ожидания (А религиозен, Б не религиозен; А ожидает, что женщины должны быть сильными, Б ожидает, что мужчины должны быть сильными).

6. Различия, ведущие к конфликту интересов (к разногласиям) воспринимаются как оскорбления и как доказательства того, что тебя не любят.

1. Кажется, что различия ставят под угрозу автономию и самооценку.
2. Может получиться так, что одному приходится давать, а другому - получать. Поскольку на всех явно не хватит, кому достанется то, что есть в запасе?
3. До супружества каждый из них думал, что запас другого достаточен для двоих, теперь, когда возникли разногласия, ситуация выглядит так, как будто даже для одного этого запаса недостаточно.

7. Если бы у Маши и Саши была высокая самооценка, они смогли бы доверять друг другу.

1. Каждый из них был бы уверен в своей способности получать то, что ему нужно от партнера.
2. Каждый из них мог бы даже подождать и получить желаемое несколько позже.
3. Каждый мог бы давать другому и при этом не чувствовать себя ограбленным.
4. Каждый из них мог бы использовать различия между собой и партнером для большего личностного роста.

8. У Маши и Саши не хватает доверия друг к другу.

1. Каждый чувствует, что его запаса, его ресурсов едва хватает на поддержание собственной жизни, не говоря уже о жизни другого.
2. Каждый как будто бы говорит своим поведением: "Я ничто. Я буду жить для тебя". Но одновременно с этим каждый ведет себя так, как будто бы говорит своим поведением: "Сам по себе я ничто, так что, пожалуйста, живи для меня".

9. Так как они мало доверяют друг другу, некоторые аспекты совместной жизни представляют для них особую угрозу, поскольку в этих аспектах проверяется их способность учесть индивидуальные особенности друг друга. Больше всего это касается следующих аспектов: денег, еды, секса, отдыха, работы, воспитания детей, взаимоотношений с родственниками.

10. Даже если бы они умели доверять друг другу, совместная жизнь заставляет их решать, в какие моменты давать, а в какие получать, учитывая реальные ограничения во времени. Им нужно решить:

1. Что они будут делать совместно (насколько зависимыми они будут).
2. Что они будут делать по отдельности (насколько они будут независимыми).

11. Им нужно найти особого рода баланс в рамках их нынешней реальности:

1. Между тем, чего хочет А и тем, чего хочет Б.
2. Между тем, что А делает лучше и что Б делает лучше.
3. Между тем, что думает А и что думает Б.
4. Между тем, за что А возьмет на себя ответственность и за что Б.

12. Им нужно научиться настаивать на своих желаниях, мыслях, чувствах и знаниях, не унижая, не разрушая другого и не нападая на него, и, кроме того, прийти к подходящему для обоих конечному результату.

1. Если они смогут выработать функциональные⁷ отношения, то они смогут сказать:
   "Я думаю то, что я думаю, я чувствую то, что я чувствую, я знаю то, что я знаю. Я - это я, но я не виню тебя за то, что ты - это ты. Я ценю все, что ты можешь предложить мне. Давай посмотрим, какой самый реалистичный подход мы можем выработать вместе".
2. Но если они не смогут выработать функциональные отношения, то они скажут:
   "Будь таким как я; ты должен стать одинаковым со мной. Ты плохой, если ты не согласен со мной. Реальность и различия между нами не имеют значения".

13. Давайте рассмотрим тривиальный пример разногласия между "функциональными" людьми. Предположим, что супружеская пара уже понимает и согласна, что приятно было бы поужинать вместе. Но давайте предположим также, что А хочет поужинать гамбургерами, а Б хочет поужинать цыплятами. В ресторане, где подают гамбургеры, не подают цыплят; в ресторане, где подают цыплят, не подают гамбургеры.

1. Каждый может попытаться уговорить другого:
   "Пожалуйста, давай поедим гамбургеры".
2. Каждый может предложить очередность:
   "Давай поедим цыплят в этот раз, а гамбургеры в следующий раз".
3. Они могут попробовать найти альтернативу, устраивающую их обоих:
   "Мы оба любим бифштексы", или
   "Давай найдем другой ресторан, где подают и гамбургеры, и цыплят".
4. Они могут посмотреть, что реальнее, поставив реалистичность плана выше своих отдельных желаний: "Ресторан, где подают гамбургеры, ближе, а мы торопимся; давай поедим гамбургеры".
5. Они могут попробовать найти равновесие между отдельными желаниями и желанием быть вместе:
   "Ты поешь гамбургеры, раз они тебе больше нравятся, а я поем цыплят, и мы увидимся после этого".
   Они способны отделиться друг от друга на время и принять самостоятельное решение.
6. В крайнем случае, они могут воспользоваться мнением третьего человека, чтобы он приял решение вместо них:
   "Андрей хочет поесть с нами. Давай спросим Андрея, где он хочет поесть".

14. Давайте возьмем тот же самый пример и посмотрим, как воспринимают разногласия "нефункциональные" люди. Они исходят из принципа, что любовь должна сочетаться с полным согласием, поэтому:

1. Мы обнаруживаем, что они откладывают и долго колеблются:
   "Давай решим позднее, что поесть"
   (бывает так, что они совсем пропускают этот обед или ужин).
2. Мы обнаруживаем, что они стараются принудить друг друга:
   "Мы будем есть гамбургеры и все тут!"
3. Мы обнаруживаем, что они стараются ввести друг друга в заблуждение:
   "И то, и другое - еда, поэтому давай есть гамбургеры".
4. Мы обнаруживаем, что они стараются отрицать желания друг друга:
   "На самом деле ты не так любишь цыплят" или
   "Только сумасшедшему могут нравиться цыплята!"
5. Всегда обнаруживается, что они обвиняют и дают моральные оценки:
   "Ты плохой и эгоистичный, раз ты не хочешь есть со мной гамбургеры. Ты никогда не делаешь того, чего я хочу. У тебя дурные намерения по отношению ко мне".

15. Чем менее функциональны Маша и Саша, тем больше они склонны проявлять разногласия так:
"Если бы ты любил меня, ты бы делал то, чего я хочу".
Они никогда не пользуются таким подходом, при котором они разделяются и принимают самостоятельные решения; даже если они договариваются о самостоятельности, она никогда не становится реально осуществимой.

16. Маша и Саша обвиняют один другого, потому что они уязвлены и разочарованы; они ожидали полного согласия.

1. Они ожидали, что будут по достоинству оценены, но теперь они видят, что вместо этого на них возлагаются обвинения.
2. Они ожидали единения друг с другом, а вместо этого получают полную разъединенность и множество различий.

17. Однако, если Маша и Саша станут обвинять чересчур открыто, то они ожидают от этого пугающих результатов. Саша ведет себя так, как будто бы он говорит сам себе:
"Если я обвиню Машу, то это ее сокрушит. Я не могу сокрушить Машу, потому что мне нужно, чтобы она меня ценила. А что, если Маша не будет особенно сокрушаться, потому что в действительности она не ценит меня? Что будет, если вместо этого Маша обвинит меня, причинит мне душевную боль, повергнет меня обратно в одиночество и психологическую смерть, что будет, если она сокрушит меня?"
"Нет, этого не должно случиться! Маша нуждается во мне. Я несу ответственность за нее. Я не должен обвинять Маша, потому что это бы сокрушило ее. Если и я обвиню ее, я должен сделать это очень осторожно".
Маша думает то же самое.

18. Сам процесс разногласия между Машей и Сашей становится подспудным. (Фактически, их общение, по большей части, становится подспудным, т. е. становится скрытным.)

1. Когда Саша и Маша хотят обвинить друг друга за то, что им чего-то не дали, то им приходится маскировать свои обвинения, общаясь не прямо, а скрыто.
2. Когда им хочется попросить о чем-то, им приходится маскировать свои просьбы, тем самым общаясь не прямо, а скрыто.

19. В следующем примере описывается, как звучит скрытая просьба. Предположим, что Маша хочет пойти в кино.

1. Вместо того, чтобы сказать:
   "Я хочу пойти в кино. А ты хочешь?", она говорит:
   "Разве ты не хочешь посмотреть кино?" или
   "Тебе хорошо было бы посмотреть кино".
2. Если ей приходится маскировать свою просьбу еще больше (если, например, ее поведение является "шизофреническим"), то она может сказать:
   "На нашей улице открылся новый кинотеатр" или
   "Мне нравятся помещения, в которых работают кондиционеры".

20. Скрытое обвинение может, например, звучать так (предполагая, что Саша не отзывается на просьбу Маши):

1. Вместо того, чтобы сказать:
   "Ты не прислушиваешься ко мне, когда я прошу тебя о чем-то. Ты никудышный муж", Маша говорит:
   "Люди никогда не обращают на меня внимание".
2. Или, если ей приходится замаскировать свое обвинение еще больше (как в случае шизофрении), то она может сказать:
   "Мир глух к просьбам".

21. Когда просьбы и обвинения становятся настолько скрытыми, любой посторонний человек, наблюдающий со стороны, приходит в замешательство и спрашивает:
"Кто хочет чего и от кого? Кто сделал что и с кем они это сделали?"

1. Ребенок в такой семье приходит в замешательство.
2. Терапевт может оказаться в замешательстве, если он не проследит, чтобы желания и обвинения четко обозначались, как исходящие от кого-то и направленные на кого-то.

22. Если наблюдать за людьми, переходя от наиболее функциональных отношений к наименее функциональным, то желания и обвинения все реже и реже принадлежат кому-то конкретному.

1. Они адресуются скорее ближайшей планете, чем ближайшему человеку.
2. Ответные реакции на просьбы и обвинения становятся все уклончивее:
   – сообщения посылаются так, словно они никому не адресованы;
   – ответные реакции тоже как будто бы никому не принадлежат.

23. Маша и Саша могут уклониться от просьб и обвинений, выходя из ситуации. В то же самое время, они превращают свой открытый выход из ситуации в скрытое обвинение.

1. Они могут выйти, сказав:
   "Делай, как знаешь,… Делай по-своему… Ты, дорогой, всегда прав".
2. Они могут выйти из ситуации, не говоря ничего, а буквально покидая поле деятельности в самый важный момент, когда принимается решение, и делая это так, как будто они скрыто говорят:
   "Делай, как знаешь. Мне приходится отсутствовать, чтобы продолжать жить с тобой".
3. Они могут уйти от ситуации через наркотики, сон, алкоголь, невнимательность, "тупость", как будто они говорят этим:
   "Делай, как знаешь. Мне нужно быть в полубессознательном состоянии, чтобы жить с тобой".
4. Они могут уйти от ситуации, физически заболев, как будто говоря этим:
   "Делай, как знаешь. Мне нужно болеть, чтобы продолжать жить с тобой".
5. В качестве последнего прибежища, они могут уйти от ситуации с помощью психической болезни, как будто бы говоря этим:
   "Делай, как знаешь. Мне приходится сойти с ума, чтобы продолжать жить с тобой".

24. Под всей этой уклончивостью и двусмысленными фразами кроется желание Маши и Саши все-таки разобраться в своих противоречивых чувствах о том, любят их или не любят.

1. Каждый из них старается скрыть свое разочарование.
2. Каждый из них старается защитить, умилостивить другого и угодить ему, потому что этот другой необходим для того, чтобы выжить.
3. Что бы они не делали, то, как они это делают, выдает их страдание, разочарование и чувство обделённости.

25. В роли психотерапевта я обнаружила, что нефункциональность вероятна там, где общение между людьми становится все более непрямым и скрытым. Однако, я еще не описала супружеские пары, которые играют друг с другом в поддавки (я даже называю это "синдром игры в поддавки").

1. Каждый говорит:
   "Я прав!"
   "Нет, я прав!"
   "Ты никудышный!"
   "Нет, ты никудышный!"
   
2. Супружеские пары, играющие в поддавки, по крайней мере, делают это открыто: – они не соглашаются открыто, но вместе с тем, у них есть и скрытые разногласия;
   – ни один из супругов не смешивает свои желания с желаниями другого. Каждому из них очень легко услышать желания другого, потому что эти желания обычно выкрикиваются;
   – любому постороннему человеку легко заметить, что эти двое находятся в разногласии и ему можно прокомментировать такое положение дел, причем с его замечаниями супруги согласятся;
   – муж и жена, играющие в поддавки, не водят себя за нос, как другие люди, маскирующие свое разочарование. Однако, индивидуальные чувства пониженной самооценки у каждого из них в отдельности создают взаимную потребность одного в другом, и они чувствуют себя в ловушке. Они способны признать, что они разные, но не способны воспринимать себя отдельными.

26. Обобщая все то, что мы описали выше, мы можем сказать, что у Маши и Саши, если у них крайне нефункциональные отношения (если они - родители крайне "трудного" ребенка), будет низкая самооценка, завышенные ожидания и мало доверия. Так они могут с легкостью установить и закрепить взаимоотношения, при которых на поверхностном уровне они неотличимы один от другого. Собственная уникальность и обособленность может признаваться ими только в скрытой форме.

1. Как будто бы Саша говорит себе:
   "Маша нуждается во мне, я несу за нее ответственность. У нас с Машей не должно быть разногласий, потому что они бы сокрушили ее. Маша и я не отличаемся друг от друга. И мы не должны проявлять разногласий, за исключением мелких поводов. Она чувствует то, что и я, любит то же, что и я, и думает то же, что и я. Мы живем друг для друга, у нас общий кровяной поток".
2. Каждый из них так сильно старается угодить другому и защитить его, что в конечном счете, он начинает жить согласно своим представлениям о том, чего хочет его партнер:
   – каждый из них передает контроль над собой другому, хотя чувствует при этом негодование;
   – каждый из них также смиряется с ответственностью за необходимость контролировать другого, хотя это вызывает в нем негодование.

27. В результате получается, что каждый из них в один момент ведет себя как родитель, а в следующий - уже как ребенок.

1. Каждый говорит:
   "Вот, заведуй моей жизнью вместо меня (хотя мне бы так хотелось, чтобы ты этого не делал!)".
2. Каждый также говорит:
   "Ладно, я буду заведовать твоей жизнью за тебя (хотя мне бы так хотелось, чтобы ты сам заведовал!)".
3. Они по очереди играют роль сильного и адекватного партнера, или беспомощного и неадекватного. В таких взаимоотношениях хватает места только для одного сильного, адекватного человека.
4. Каждый действует так, как будто бы индивидуальность несовместима с ролью жены или мужа; как будто индивидуальность и супружеская жизнь в принципе не сочетаются.

28. До вступления в брак Маша и Саша никогда не выражали свою индивидуальность в полной мере.

1. Теперь, вступив в брак, они стараются не проявлять свою индивидуальность даже в той малой степени, в какой она у них проявлялась раньше; это делается, чтобы войти в супружескую роль.
2. Теперь на поверхности они стараются быть лишь супругами, живущими друг для друга.
3. В глубине души они все еще стараются проявить свою индивидуальность.

29. Маша и Саша продолжают такие отношения, потому что в действительности ничего лучшего они и не ожидали.

1. Они всегда могут надеяться, что у них это будет по-другому (жизнь остается такой же, как раньше - но, быть может, она как-то изменится!):
   – Маша может надеяться, что Саша окажется другим, нежели ее ожидания о мужчинах;
   – Саша может надеяться, что Маша окажется другой, нежели его ожидания о женщинах.
2. Пока это не прояснится, Маше нужно защищаться от собственных страхов, пользуясь теми же тактическими ходами, которые ее родители использовали друг против друга, потому что она не знает других ходов. (Саша делает то же самое.)

30. Какие бы отношения не выработались у Маши и Саши, они разочарованы тем, что они получили.

1. Вскоре им предстоит добавить родительскую роль к тому, что у них осталось от индивидуальных ролей и к тому, что они старались развить в супружеской роли.
2. Если они столкнулись с трудностями, стараясь найти сочетание индивидуальности с супружеством, им будет одинаково трудно сочетать это с родительской ролью.

Это одна из причин, почему прямое и открытое общение между партнерами так важно. Для него требуется смелость, некоторые новые убеждения и немного практики такого общения. Оно стоит ваших усилий. Люди нуждаются в прямом, честном общении, общении, которому они могут доверять. Единственное, что мешает такому общению, - это страх. Вирджиния Сатир предлагает реагировать на эти страхи следующим образом:

Я могу сделать ошибку!

Я уж точно сделаю ошибку, если я буду хоть что-нибудь делать, особенно, если я буду делать что-то новое - именно так я всегда и учился.

Это может кому-нибудь не понравится!

Я могу быть почти уверен, что кому-нибудь это не понравится, но это нормально. У всех разные вкусы.

Меня будут критиковать!

Да, иногда люди будут критиковать то, что я делаю, и иногда это будет даже полезно, - я несовершенен.

Я могу оскорбить чьи-нибудь чувства!

Иногда, правда неприятна, но каждый человек выбирает, как ему отреагировать. Я не отвечаю за их выбор.

Он подумает, что я плохой!

Может быть, он подумает, что я плохой; я могу это пережить. Вопрос в том, что я думаю.

Люди подумают, что я несовершенен!

Я не совершенен и остальные люди тоже, ну и что?

Он может уйти!

Если он хочет уйти, может быть, это и к лучшему. Я могу это пережить.

Такое отношение даст вам возможность стоять на своих собственных ногах, хотя это не всегда будет легко и безболезненно. Однако, когда вы сможете посмеяться над собой, этот процесс будет проходить гораздо легче. __________________________________________________________________
⁷ В подлиннике "functional" (функциональные) - Прим. перев.

Определение отношений

Когда любые два человека встречаются в первый раз и начинают устанавливать отношения, существуют потенциальные возможности для самого разнообразного поведения по отношению друг к другу. Они могут обменяться комплиментами или оскорблениями, пофлиртовать или продемонстрировать, что один из них выше, чем другой и т.д. По мере того, как эти два человека определяют отношения друг с другом, они вместе вырабатывают тот тип коммуникативного поведения, который будет присутствовать в их отношениях. Из всех возможных сообщений они выбирают сообщения определенного типа и приходят к соглашению, что это должно быть включено в отношения. Они как будто прочерчивают линию, отделяющую то, что будет в их отношениях от того, чего не будет. Эту линию можно назвать совместным определением отношений. Любое сообщение, которым они обмениваются, самим своим существованием либо подкрепляют эту линию, либо предлагает ее смещение, чтобы включить сообщение нового типа. Таким образом, отношения с обеих сторон определяются наличием или отсутствием сообщений, которыми эти люди обмениваются. Если молодой человек обнимает девушку, он указывает на то, что любовное поведение будет включено во взаимоотношения. Если девушка говорит: "Нет, нет", - и отстраняется от него, она указывает, что любовное поведение не будет включено в их отношения. Какого типа отношения будут между ними: любовные или платонические, определяется тем типом сообщений, который они оба согласны принимать. Это соглашение никогда не вырабатывается навсегда, постоянно предлагаются сообщения нового типа или окружающая ситуация меняется и провоцирует изменения в поведении.
Если бы человеческая коммуникация происходила только на одном уровне, то выработка или определение отношений зависели бы только от наличия или отсутствия сообщений. В этом случае, наверное, не было бы никаких трудностей в межличностных отношениях. Однако, человеческие существа не только коммуницируют по поводу коммуникации. Они не только говорят что-то, но и квалифицируют то, что они говорят или обозначают сказанное каким-то ярлыком. В приведенном выше примере девушка говорит: "Нет, нет," - и, кроме того, она отодвигается от молодого человека. Ее физическое движение квалифицирует слова, и ее слова квалифицируют движение. Поскольку квалификация ее сообщения подтверждает сообщения, то в этом примере нет никаких особых трудностей. Но предположим, она бы сказала: "Нет, нет" и придвинулась бы ближе к молодому человеку. Приближаясь к нему, она бы продемонстрировала неконгруэнтность или отрицание своего утверждения: "Нет, нет". Когда человек видит, что сообщение квалифицируется неконгруэнтно, тогда становится очевидной более сложная ситуация, чем простое наличие или отсутствие сообщения во взаимоотношениях.
Любое сообщение, которым два человека обмениваются, не существует отдельно от других сообщений, сопровождающих и комментирующих его. Если человек говорит: "Я рад тебя видеть," - его тон голоса квалифицирует словесное сообщение и в свою очередь квалифицируется им. Человеческие сообщения квалифицируются: а) контекстом, в котором они передаются; б) словесным сообщением; в) голосовыми и лингвистическими паттернами; и г) движениями тела. Человек может критиковать с улыбкой или с неодобрением. Наличие или отсутствие улыбки или выражения неодобрения так же как наличие или отсутствие критики определяет отношения между двумя людьми. Подчиненный может указать своему начальнику, что делать, таким образом определяя эти отношения как отношения между равными, но он может квалифицировать это высказывание "самоуничижительным" жестом или "слабым" тоном голоса и, следовательно показать, что он ниже в этих отношениях, что они не равны. Когда сообщения квалифицируют друг друга неконгруэнтно, тогда делаются неконгруэнтные утверждения по поводу отношений.
Если люди всегда квалифицируют то, что они сказали конгруэнтно, отношения будут определены ясно и просто, хотя функционируют многие уровни коммуникации. Однако, когда высказывание указывает на один тип отношений, но квалифицируется высказыванием, отрицающим этот тип отношений, тогда трудности в межличностных отношениях становятся неизбежными. Важно подчеркнуть, что человек не может не квалифицировать сообщение. Человек должен произнести свое словесное сообщение каким-то тоном голоса, и даже если он не говорит, у него должно быть какое-то положение тела или он должен появиться в каком-то контексте, который квалифицирует его молчание. Хотя некоторые квалифицирующие сообщения довольно очевидны, например, когда человек сопровождает свое высказывание ударами кулаком по столу, всегда существуют и тонкие способы квалификации. Например, малейшее повышение интонации может определить высказывание как вопрос, а не как утверждение. Небольшая улыбка может квалифицировать высказывание как ироничное, а не серьезное. Инстинктивное движение тела назад квалифицирует выражение любви и указывает, что оно делается с некоторыми оговорками. Отсутствие сообщения может тоже квалифицировать другое сообщение. Нерешительность или пауза может квалифицировать высказывание и сделать его другим, не таким, каким оно было бы с паузой. Точно также, если человек молчит в том контексте, где от него ожидается, что он будет говорить, это молчание становится квалифицирующим сообщением. Отсутствие движения квалифицирует сообщение настолько же (если не больше), чем его наличие.
Когда сообщение квалифицируется или квалифицирует другое сообщение, оно может быть конгруэнтным и может подтверждать это сообщение или неконгруэнтным и отрицать его. Человек может сказать: "Я рад тебя видеть," - тоном голоса, указывающим на то, что он действительно рад кого-то видеть. Или он может сказать то же самое тоном голоса, указывающим на то, что он желает этому человеку оказаться на другой стороне Луны. Когда мы имеем дело с людьми, у нас есть тенденция оценивать, ведут ли они себя искренне или фальшиво, серьезны они или шутят и т.д. по тому, как они квалифицируют то, что они говорят. Мы также оцениваем, их утверждения по поводу взаимоотношений не только по тому, что они говорят, но и по тому, как они говорят. Когда мы сами в свою очередь определяем отношения, мы реагируем на многоуровневое сообщение человека.

Контроль в отношениях

Когда один человек передает сообщение другому, он тем самым совершает маневр, чтобы определить отношения. Тем, что он говорит и как он говорит, он указывает "Вот такие у нас будут взаимоотношения". Следовательно, другой человек оказывается перед выбором: принять этот маневр или отвергнуть. У него есть выбор: оставить это сообщение в силе и, следовательно, принять определение отношений, данное другим человеком, или противопоставить этому свой маневр, чтобы определить отношение по-другому. Он может также принять маневр другого человека, но квалифицировать свое принятие сообщением, указывающим на то, что он разрешает другому человеку его маневр.
В любом обмене сообщениями между двумя людьми, они должны определять не только, какие способы поведения приемлемы в их отношениях, но и как эти способы поведения будут квалифицироваться, какими ярлыками они будут отмечены. Девушка может возражать против того, чтобы молодой человек ее обнимал, но может быть она не будет возражать, если она сама предложит ему это сделать. Когда она это предлагает, она контролирует то, какое поведение будет присутствовать в их отношениях, и, следовательно, она контролирует определение отношений. Если молодой человек спонтанно выдал это сообщение, она должна либо принять его, тем самым позволяя ему определять отношения, или воспротивиться, то есть определить отношения самой. Она также может принять это с квалификацией, что она позволяет ему себя обнимать. Обозначая это сообщение, как разрешенное ею, она сохраняет контроль над тем, какие у них будут взаимоотношения.
Любые два человека сталкиваются с общей проблемой: а) какие сообщения или какого типа поведение присутствуют в их отношениях, и б) кто контролирует, то, что происходит в их отношениях и, следовательно, контролирует определение отношений. Мы предполагаем, что природа человеческой коммуникации требует, чтобы люди справлялись с этими проблемами, и межличностные отношения можно классифицировать в зависимости от тех способов, с помощью которых они с ними справляются.
Следует подчеркнуть, что никто не сможет избежать борьбы за определение своих отношений с другим человеком. Каждый человек постоянно вовлечен в определение своих отношений с кем-то другим или противостояние этому определению, данному кем-то другим. Если человек говорит, он неизбежно указывает, какого типа отношения у него с другим человеком. Что бы он не говорил, он указывает: "Это отношения такого типа, в которых так говорят". Если человек молчит, он также неизбежно указывает, какого типа отношения у него с другим человеком, потому что, не произнося ни слова, он квалифицирует поведение другого человека.
Точно так же как он не может не квалифицировать сообщение, он не может не указывать, какое поведение приемлемо во взаимоотношениях. Если человек хочет избежать определения отношений с кем-то другим и поэтому говорит только о погоде, то он неизбежно указывает, что между ними должны быть нейтральные отношения и этим он определяет отношения.
Основное правило теории коммуникации гласит, что человек не может избежать определения отношений или контроля над определением отношений с другим человеком. В соответствии с этим правилом, все сообщения являются не только отчетами, но они также содержат в себе влияние или команду. Такое утверждение, как "Я сегодня плохо себя чувствую," - это не просто описание внутреннего состояния говорящего. Оно также выражает что-то вроде: "Сделай с этим что-нибудь", или "Подумай обо мне как о человеке, который плохо себя чувствует". Каждое сообщение от одного человека к другому имеет тенденцию определять тот тип взаимодействия, который существует между ними. Даже если человек пытается не влиять на кого-то другого и просто молчит, его молчание становится влиятельным фактором в их взаимодействии. Человек не может полностью передать кому-то другому инициативу определять, какое поведение будет позволено в их отношениях. Если он показывает, что он это делает, то, следовательно, он контролирует, какого типа это будут отношения - такие, в которых один человек будет указывать подходящее поведение. Например, пациент может сказать терапевту: "Я не могу сам принимать решения, я хочу, чтобы вы мне сказали, что делать". Сказав это, он указывает, чтобы терапевт встал во главе и определял, какое поведение будет уместным в их взаимоотношениях, и, следовательно, взял на себя контроль над типом отношений. Но когда пациент просит, чтобы терапевт сказал ему, что делать, он тем самым указывает терапевту, что ему делать. Этот парадокс может возникнуть, потому что всегда передаются два уровня: а) "Скажи мне, что делать"; б) "Подчиняйся моей команде, сказав мне, что делать". Когда человек пытается избежать контроля над определением отношений, он должно быть на более общем уровне контролирует, какого типа это будут отношения - те, в которых он не контролирует.
Здесь стоит подчеркнуть, что "контроль" не означает, что один человек берет на себя контроль над другим человеком, как будто этот другой человек - робот. Суть здесь не в борьбе за контроль над другим человеком, это скорее борьба за контроль над тем, кто будет определять отношения. Два человека неизбежно вырабатывают вместе те взаимоотношения, которые у них есть, указывая друг другу, какого типа поведение уместно в их взаимодействии. С помощью определенных способов поведения они определяют отношения, как такие отношения, в которых уместно такого типа поведение. Один из них может вести себя беспомощно и полностью контролировать то, какое поведение уместно в отношениях, точно так же, как человек может вести себя авторитарно и настаивать, чтобы другой человек вел себя предписанным способом. Беспомощное поведение может влиять на поведение другого человека настолько же, если не больше, насколько авторитарное поведение. Если человек ведет себя беспомощно, другой может позаботиться о нем и в каком-то смысле он будет его контролировать, но беспомощным поведением этот человек определяет какие у них будут отношения - такие, в которых о нем заботятся.
Если отношения стабилизировались, это значит, что два человека, включенные в эти отношения, выработали взаимную договоренность, по поводу типов поведения, приемлемых в их взаимодействии. Эта договоренность достигается скорее "скрытым образом", через то, что они говорят, когда они реагируют друг на друга, а не в результате открытых обсуждений. Если требуется описать определенные взаимоотношения, нужны, по крайней мере, некоторые рудиментарные термины, чтобы один тип отношений можно было отличить от другого.
Если взять все возможные типы коммуникативного поведения, которыми могут обмениваться два человека, их можно грубо разделить на поведения, определяющее отношения как симметричные, и поведение, определяющее отношения как комплементарные. Симметричные отношения - это отношения, в которых два человека обмениваются поведением одного и того же типа. Например, человек проявляет инициативу, критикует другого, предлагает советы и т.п. В этом типе отношений есть тенденция к соперничеству; если один человек сообщает, что он достиг успеха в каком-то предприятии, то другой говорит, что он достиг успеха в каком-то не менее важном предприятии. Люди в таких отношениях подчеркивают свою симметричность.
Комплементарные отношения - это отношения, в которых два человека обмениваются поведением разного типа. Один дает, другой получает, один учит, другой учится. Эти два человека обмениваются комплементарным или дополняющим поведением. Один из них "первый", а другой - "второй", так что один критикует, а другой принимает критику, один дает совет, а другой ему следует и т.д. Это простое разделение отношений на два типа полезно для классификации разных отношений или разных последовательностей внутри одних и тех же отношений. Не существует двух людей, которые бы постоянно, при любых обстоятельствах находились бы в отношениях одного типа; обычно существуют области отношений и в каждой из них вырабатывается тот или другой тип отношений. Суть взаимоотношений меняется либо быстро, когда люди по очереди обучают друг друга, либо медленно через определенное время. Когда ребенок растет, его взаимоотношения с родителями постепенно смещаются от комплементарных к более симметричным, по мере того, как он взрослеет.
Существуют определенного типа сообщения, которые в большей степени касаются вопросов о типе отношений, чем другие сообщения. Профессор может читать лекцию, и один из студентов может задать ему вопросы, чтобы прояснить определенные моменты, и таким образом, они оба продолжают определять свои взаимоотношения как комплементарные. Но если студент задает свои вопросы, имея в виду при этом: "Я знаю об этом столько же, сколько и вы," - тогда суть взаимоотношений оказывается под вопросом. Профессор должен либо ответить таким образом, чтобы заново определить эти отношения как комплиментарные, либо он должен принять движение студента по направлению к симметрии. Такого типа сообщения, при которых взаимоотношения оказываются под вопросом, будут называться здесь "маневром". В приведенном выше примере, студент сделал симметричный маневр, определяя отношения как равные. Люди постоянно обмениваются такими маневрами в любых взаимоотношениях, и эти маневры часто характеризуют нестабильные взаимоотношения, в которых люди стремятся к взаимному определению отношений.
Маневры, направленные на определение отношение состоят, в сущности, из: а) просьб, команд или предложений, чтобы другой человек сделал, сказал, подумал или почувствовал нечто; и б) комментариев по поводу его коммуникативного поведения. Если мистер А просит мистера Б что-то сделать, тут же возникает проблема, такой ли это тип отношений, где у А есть право просить о чем-то Б. Б может сделать то, что ему сказали и таким образом принять комплементарное определение отношений, или он может отказаться это делать и таким образом проделать маневр по направлению к симметрии. Существует и третья возможность: он может сделать это, но с квалификацией, что он "позволяет" А обратиться с просьбой. Следовательно, он выполняет это действие, но не соглашается на такое определение отношений.
Например, если один служащий просит другого служащего, равного по положению, выбросить мусор, это можно обозначить как маневр, направленный на комплементарное определение отношений. Если другой служащий при этом поднимает брови, это можно обозначить как контрманевр, направленный на симметричное определение отношений. Первый служащий может отреагировать на это поднятие бровей, сказав: "Ну, я и сам могу это сделать, если вы не хотите". Таким образом, он указывает, что его просьба на самом деле была не комплементарным маневром, а симметричным, поскольку это было нечто такое, о чем равный может попросить равного. Суть взаимоотношений оказалась под вопросом, потому что первый служащий использовал сообщение из класса, обозначенного здесь как маневры, - он попросил другого человека что-то сделать. Подобным же образом, если человек комментирует поведение другого человека, тут же возникает вопрос, уместно ли это во взаимоотношениях такого типа.
Простую схему взаимоотношений следует усложнить. Бывают такие моменты, когда один человек позволяет другому использовать определенный маневр. Если А ведет себя беспомощно и тем самым провоцирует Б позаботиться о нем, он устраивает все таким образом, что оказывается на втором месте, поскольку о нем заботятся. Однако, поскольку он все это устроил, на самом деле Б делает то, что ему сказали и таким образом А на первом месте. Точно также, если один человек может научить другого вести себя на равных, то, по-видимому, он устраивает симметричные отношения, но в действительности, он делает это в рамках комплементарных отношений. Когда человек позволяет или заставляет другого так или иначе определить отношения, он на более высоком уровне определяет отношения как комплементарные. Следовательно, к первым двум типам отношений следует добавить третий и обозначить его термином мета-комплементарных отношений. Человек, который устанавливает мета-комплементарные отношения с другим человеком, контролирует его маневры и таким образом контролирует то, как другой человек определит отношения.

Жизненный цикл семьи

Хотя человеческие страсти разыгрываются на сцене обычной семейной жизни, в этом контексте их стали наблюдать и принимать всерьез лишь в последнее время. Становится все более очевидным, что семьи развиваются во времени, и что расстройства этого процесса как раз и приводят к ощущению несчастности и психиатрическим симптомам. Но профессиональным специалистам в области клинической медицины или социологии трудно было принять всерьез эти истории из повседневной жизни. И в психиатрии, и в психологии считалось более глубоким подходом сосредотачивать внимание на вопросах самооценки, образования иллюзий, динамики подсознания или на законах восприятия, но вовсе не на тех проблемах, которые возникают, когда мужчины и женщины вступают в брак и воспитывают детей. Теперь, когда мы начали понимать огромное влияние интимного социального контекста на природу индивида, мы столкнулись с тем фактом, что социальные контакты меняются со временем, и что об этом процессе у нас есть лишь очень ограниченная информация.
Когда говорят, что в терапии нужен стратегический подход, то сразу же возникает вопрос: с какой целью планируется такая стратегия. За последние двадцать лет все более расширялись наши представления о функции симптомов и о других человеческих проблемах. В прошлом симптомы рассматривались как выражение индивида, не зависящее от его социального положения. Приступ беспокойства или депрессия считались выражением состояния личности. Затем явилось представление, что симптомы выражают отношения между людьми и служат некоторой тактической цели, связывая близких людей. Вопрос о приступе беспокойства сводился к той функции, которую он выполняет в браке или в семье, на работе или в отношениях с терапевтом. Теперь же у нас есть еще более широкое представление, неявно заключенное в терапии Милтона Эриксона. Симптомы возникают в тех случаях, когда происходит смещение или разрыв в развитии жизненного цикла семьи или другой естественной группы. Симптом - это сигнал о том, что семья испытывает трудность в преодолении пройденного этапа своего жизненного цикла. Например, приступ беспокойства у матери после рождения ребенка выражает трудность, испытываемую данной семьей при переходе к стадии воспитания детей. И хотя терапевтическая стратегия Эриксона отчетливо сосредотачивается на симптомах, она ставит себе более широкую цель - разрешить проблемы семьи и вновь привести в движение ее жизненный цикл. Восхищаясь его технической виртуозностью, можно упустить из виду основные предположения о семейной жизни, руководящие его стратегией.
Кто признает важность процесса временного развития семьи, сразу же обнаруживает, как мало у нас информации о ее жизненном цикле. Отсутствуют исследования, основанные на длительных наблюдениях семей. Имеются лишь обзоры, основанные на расспросах самих членов семьи об их жизни, которые оказались крайне ненадежными. Вся остальная наличная информация касается семей, приступающих к терапии в периоды расстройства так, что наблюдались различные стадии семейного цикла без знания того, что было прежде и что естественно последовало затем. Клиницист, желающий понять естественное развитие семьи, чтобы выработать направление своей стратегии, оказывается в значительной мере несведущим в этом и работает, нагруженный мифами о том, какова должна быть семья, вместо того, какова она есть.
Добавочная проблема состоит в том, что имеющиеся у нас знания о развитии семьи могут быстро устаревать в ходе изменения культуры, когда возникают новые формы семейной жизни. Относительно новое явление - редуцированная семья из родителей и детей, живущих в отдельных помещениях без других своих родственников. По мере того как мы начинаем понимать редуцированную семью, мы сталкиваемся с новыми социальными формами семей, и может случиться, что терапевт, работая с молодыми людьми, обнаружит, что он мыслит в терминах устаревшей понятийной модели. Клиницист должен быть терпим к различным укладам жизни, и в то же время достаточно точно представлять себе процессы развития семей, чтобы распознавать кризисные состояния.
Дальше приводится краткий очерк о кризисных состояниях в американских семьях среднего класса, который может послужить основой для понимания стратегического подхода Эриксона; этот очерк, конечно, далеко не полон, и в нем не учитываются различия, связанные с общественным положением и культурой. Поскольку строение семьи крайне сложно в каждый отдельный момент и, тем более, в течение всей ее жизни, мы не можем здесь рассчитывать на большее. Мы предлагаем лишь некоторую простейшую конструкцию, чтобы опираться на нее в следующих главах, при изложении предложенных Эриксоном подходов к решению проблем, возникающих на разных этапах семейной жизни.
Но прежде чем описывать семейный цикл, следует, может быть, ответить на возможные возражения против нашего взгляда на терапию. Когда говорится, что цель терапии - помочь людям вступить после кризиса в следующий этап семейной жизни, то некоторые клиницисты могут счесть это способом "приспособления" людей к их семьям, или к обществу, формирующему семью. Такая точка зрения наивна, так как не считается с тем фактом, что свобода и рост индивида определяются успешным участием в его естественной группе и в развитии этой группы. Можно представить себе, что социально изолированный человек свободнее человека, участвующего в любви и труде, но лишь при условии, что не принимаются в расчет ограничения, вытекающие из такой изоляции.
Есть два способа "приспособить" индивида к его положению, не побуждая его расти. Один способ - это сделать его устойчивым с помощью медикаментов. Если молодой человек достиг возраста, когда семья должна его отпустить, но не может пройти через эту стадию, то у этого молодого человека проявляются некоторые симптомы. В таком случае применение медикаментов предотвращает неприятности, но вместе с тем предотвращает изменения и делает ситуацию хронической как для молодого человека, так и для его семьи. Другой метод приспособления - это длительная индивидуальная терапия, сосредоточенная на детстве человека и помогающая ему понять его ошибочные восприятия в то время, но не реальность его нынешнего жизненного положения. Например, многие жены, не удовлетворенные узкими рамками жизни в своих пригородных резиденциях, годами удерживались в устойчивом состоянии интенсивным анализом. Такая терапия, не побуждая их ни к каким действиям, ведущим к более богатой и сложной жизни, навязывает им представление, будто их проблема заключена в их "психе", а не в их ситуации, и тем самым мешает им изменяться.
Если терапия должна ввести в жизнь индивида разнообразие и богатство, то цель ее состоит в освобождении человека от ограничений и препятствий, обусловленных его трудным социальным окружением. Симптомы возникают, когда человек попадает в невозможное положение и пытается из него выбраться. Когда-то думали, что концентрация на симптомах "всего лишь" облегчает симптом, по мере того как человек становится приспособленным. Этого взгляда держались клиницисты, не умевшие вылечить симптом, а потому не понимавшие, что, за редкими исключениями, симптом не может быть вылечен без основного изменения в социальном положении человека, дающего ему свободу расти и развиваться. Например, приступы беспокойства, происходящие от стесненной межличностной ситуации, не могут быть облегчены, если терапевт не вмешается, чтобы помочь пациенту найти в жизни больше возможностей.

Период ухаживания

Систематическое изучение человеческой семьи началось совсем недавно и совпало с изучением социальных систем других животных. Начиная с 1950-х годов, человека стали наблюдать в его естественной среде, точно так же, как зверей и птиц. Выяснились и черты сходства, и коренные отличия человека от других животных, помогающие нам лучше показать природу человеческих проблем. Наряду с другими живыми существами, человек проходит процесс развития, включающий ухаживание, спаривание, строительство гнезда, воспитания детей и переход потомка к его собственной жизни; но, из-за более сложной социальной организации людей в течение жизненного цикла семьи, у них возникают проблемы, единственно присущие этому виду.
Все животные, способные к обучению, проходят в надлежащем возрасте через ритуалы ухаживания с очень широким диапазоном поведения. У видов, живущих анонимными стадами, индивид спаривается в соответствующее время года с первым попавшимся, предпочтительно принадлежащим противоположному полу. У других видов спаривание не столь анонимно; в период спаривания животное ежегодно встречается со своим супругом, но в другое время они никак не связаны между собой. Многие виды выбирают себе супругов, сопутствующих друг другу в течение всей жизни, и регулярно производят потомство из года в год с одним и тем же партнером. Например, у серых гусей брачный союз длится всю жизнь, и если один из супругов умирает, то другой скорбит о нем, и может никогда больше не вступить в брак.
Человек, с его сложными способностями, может следовать всевозможным способам спаривания других животных. Мужчина может копулировать с первой встречной женщиной, желательно как можно более анонимной. У мужчины могут быть также скрытые связи, когда он время от времени встречается с определенной женщиной только в сексуальных целях, но никогда не видится с нею в других случаях. Люди испытали также группы с несколькими мужьями или женами, характерные для некоторых видов. Чаще всего мужчины выбирают себе единственную партнершу на всю жизнь и всегда с нею остаются; во всяком случае, таков миф о моногамии американского среднего класса, а мы будем заниматься преимущественно этим классом.
Решающее различие между людьми и всеми другими животными состоит в том, что человек - единственное животное с непрямыми родственниками (in-laws), между тем как у других животных между поколениями образуется разрыв: родители воспитывают детей, но затем дети уходят и выбирают себе партнеров без участия старших. Медведица не указывает своей дочери, за кого она должна выйти замуж, и не надзирает за воспитанием медвежат, между тем как у людей родители высматривают для своих детей потенциальных супругов и помогают воспитывать внуков. Таким образом, брак - это не простое сочетание двух людей, а соединение двух семей, влияющих друг на друга и создающих сложную сеть подсистем.
Это отношение к непрямым родственникам - более важное отличие человека от других животных, чем оттопыренный большой палец, последовательное употребление орудий, или большой мозг. В действительности большой мозг человека мог развиться именно вследствие сложного обращения с его социальным окружением. Возможно также, что связь между разными поколениями вызвала у людей психиатрические проблемы, не свойственные другим животным. (По-видимому, неврозы и психозы у животных встречаются лишь при вмешательстве человека - но не в природе).
Многие важнейшие проблемы человеческой жизни возникают в тот период, когда молодой человек или девушка совершает переход из юношеского положения в положение взрослого члена сообщества. То, что происходит в это время, может в течение всей жизни влиять на положение индивида в общественной иерархии. Это один из важнейших моментов в жизни, когда требуется профессиональная помощь, и последствия такого вмешательства могут оказаться более длительными, чем в другое время.
Когда люди, или животные любого другого вида, вступают в поздний подростковый возраст, они все меньше могут пользоваться терпимостью, проявляемой к малолетним при их интеграции в общество взрослых. Им предоставляется определенный период - к счастью, относительно долгий в случае человека - для установления статусных отношений с другими и для выбора партнера. У животных особи, не сумевшие в этот критический период закрепить за собой территорию, занимают в сообществе наинизшее положение и не находят себе партнеров. Они становятся отверженными, блуждающими по краям чужой территории, и если они пытаются бороться за место и статус, то сталкиваются с тем правилом, что индивид, владеющий пространством, почти всегда побеждает в своих владениях. Эти отверженные обнаруживают, что самки не склонны спариваться с самцами, не добившимися статуса, а самки, не нашедшие себе пару, в свою очередь становятся отверженными, которых игнорируют самцы, и которых третируют⁸ самки, сумевшие приобрести партнеров и тем самым статус. В большинстве видов отверженных не защищают, и о них не заботятся. Это пасынки природы, предлагаемые хищникам в качестве защиты группы. Жизнь их сравнительно недолга, они не дают потомства и не оставляют себе подобных.
В случае человека, такие отверженные предлагаются представителям попечительных профессий: к ним применяют милосердие, социальную работу (social work), психологию и психиатрию. Деятели попечительных профессий по своей природе являются благожелательными помощниками и в то же время агентами общественного управления. В своем благотворительном качестве, они пытаются помочь отклоняющимся от общественного порядка получить работу, найти себе жену или мужа и стать действующим элементом сообщества. В качестве управителей, они пытаются загнать отклоняющихся в некоторые учреждения, где их изолируют, чтобы они не беспокоили тех, кто захватил пространство и добился статуса. Иногда и эта изоляция рассматривается как помощь.
Хотя поведение ухаживания у американских подростков изучено меньше, чем у других животных (например, ухаживание у серого гуся изучалось полвека), мы знаем, что в этом поведении есть фактор времени и фактор риска. Есть возрастной период, когда все молодые люди учатся ухаживать и участвуют в этой деятельности, и чем дольше у ребенка задерживается этот процесс, тем более он становится отверженным в своем социальном окружении. Молодой человек, не имевший ни одного свидания до двадцати лет, становится отклоняющимся в отношениях со своими сверстниками, уже давно прошедшими через процедуры ухаживания в течение нескольких лет. Дело не только в том, что неопытный молодой человек не умеет обращаться с противоположным полом, или не способен вызывать у них надлежащие физические реакции; все его социальное поведение неуместно, поскольку те, кто занимался ухаживанием, проходят уже более поздние стадии поведения ухаживания, в то время как он все еще осваивает ранние фазы этого процесса.
Проблема не была бы столь сложной, если бы ухаживание было рациональным процессом, но, конечно, дело обстоит иначе. Молодые люди женятся по многим причинам: потому, что они хотят избавиться от родительского дома, хотят спасти друг друга, или попросту влюбляются, или хотят иметь детей, и так далее. Первая встреча двух молодых людей может привести к непредсказуемым последствиям. Для человеческого подростка особую проблему составляют его одновременные связи с семьей и со своими сверстниками. Способы поведения, которыми он приспосабливается к своей семье, могут препятствовать развитию нормальных отношений с молодыми людьми его возраста. По существу, это проблема отлучения, а процесс отлучения завершается лишь тогда, когда ребенок оказывается вне дома и устанавливает интимные связи вне семьи. Долгий период воспитания, необходимый для развития человека, может привести к тому, что молодой человек или девушка вовсе не стремятся расстаться с родительским домом: в этом случае воспитание не готовит его к самостоятельной жизни. Медведица попросту оставит своих потомков где-нибудь на дереве и покинет их. Человеческие родители могут дать волю своим детям, но могут также навсегда запутать их в механизме семьи.
Многие подростки, которые становятся отверженными, не в состоянии настолько оторваться от родительской семьи или от своего происхождения, чтобы пройти необходимые этапы в выборе партнера и в устройстве собственного гнезда. В некоторых культурах выбор партнера явно определяется как право родителей, но даже в культурах с более романтическими представлениями о браке сын или дочь не вполне свободны выбрать себе спутника противоположного пола. Как только молодой человек решается отойти от семьи и всерьез связывается с молодой женщиной, обе родительские группы включаются в процесс принятия решений. Если даже молодые люди выбирают себе партнера из духа противоречия, именно потому, что родители противятся их выбору, они все же оказываются вовлеченными в связи с родителями потому, что этот выбор не является независимым. То, что когда-то считалось "невротическим выбором партнеров", конечно, зависит от семейного процесса принятия решений.
Для многих подростков помощь профессионального терапевта становится церемонией инициации, поскольку она доставляет им отношение со сторонним человеком, цель которого - помочь им достигнуть независимости и зрелости. Это один из способов, которыми культура помогает высвободить юношу из его тесной семейной организации, подготовить его к браку и собственной семейной жизни. Терапия - если она успешна - вводит юношу в жизнь, где он может наилучшим образом применить свои способности. Если же она не успешна, он становится отверженным, и терапия может содействовать такому бедствию. Чем более решительно вмешательство терапевта - например, когда он навязывает госпитализацию или настаивает на многолетнем лечении - тем более закрепляется за подростком клеймо "особенного" человека. Само по себе терапевтическое отношение может не улучшить, а ухудшить его шансы. Длительное лечение может сделать жизнь молодого человека ненормальной: оно затягивает финансовые обязательства родителей, приучает его полагаться на платные отношения вместо более естественных, и создает целую разновидность подростков, особо сосредоточенных на вопросе, почему они что-то делают или чего-то не делают, при ограниченной идеологии для объяснения происходящего.
По мере того, как терапевты совершенствуют свои навыки, цели лечения формулируются точнее, и терапевтическая техника становится эффективнее. Значительной улучшение произошло, когда поняли, что нет единого метода терапии, подходящего для всех трудных подростков каждый индивид находится в своих собственных, неповторимых условиях, и терапия должна быть достаточно гибкой, чтобы приспособиться к его специальным потребностям. У большинства подростков лечение вызывается тем, что эти молодые люди не способны любить или работать, как они этого хотят так, что они сами задают свои цели, а терапевт должен помочь им достигнуть желаемого. Часто случается, что и терапевт, и пациент формулируют некоторую цель, но в процессе лечения возникает третья цель, не предвиденная ни тем, ни другим. Когда в жизнь человека вмешивается профессиональный помощник, исход этого никоим образом нельзя предсказать.
Одна из проблем клинициста, работающего с молодыми людьми, состоит в том, что он должен обладать достаточной мудростью, чтобы руководить ими, не придерживаясь стереотипного представления, будто он должен "отрегулировать" их жизнь по имеющемуся у него образцу. Например, молодые люди обычно женятся и воспитывают детей, но многие люди, не следующие этому примеру, ведут вполне удовлетворительную жизнь. Если молодой человек обращается к терапевту потому, что хочет жениться или сделать карьеру, но это ему не удается, то клиницист должен суметь помочь ему в достижении его цели но если молодой человек не преследует таких целей, то было бы нереалистично навязывать ему такое поведение, как "общепринятое": это может помешать терапевтическим усилиям. К счастью, американская культура все еще достаточно разнообразна, чтобы позволить людям жить на свой лад, не подчиняясь нормам редуцированной семьи среднего класса, обитающей в своей пригородной резиденции.
Если клиницист предполагает, что цель терапии состоит в обогащении и усложнении жизни клиента, то он скорее будет поощрять альтернативные способы жизни, чем подчинение социально принятым шаблонам. Проблема клинициста - осознать, что узость жизненных путей у многих молодых людей происходит от их неспособности вырваться из своих семей. Например, некоторые молодые люди становятся социально отклоняющимися потому, что включаются в определенную молодежную культуру в поисках альтернативного стиля жизни. Другие следуют отклоняющимся путям потому, что их функция в семье - быть неудачниками. Они реагируют не на своих сверстников, а на то, что случилось бы дома, если бы они избрали более традиционный образ жизни, и хотя кажется, будто они сами сделали свой выбор, в действительности они беспомощно реагируют на свои семейные связи. Говорить с ними о разных жизненных путях - это все равно, что говорить с заключенным о том, как он мог бы воспользоваться свободой. Для клинициста трудность состоит в определении, какие ограничения мешают молодому человеку достигнуть более сложной и интересной жизни, и часто этого нельзя выяснить, не встретившись со всей семьей.
Точно так же, как молодые люди нередко избегают брака по причинам, происходящим от семьи, они бросаются иногда в преждевременный брак, пытаясь избавиться от злополучной семейной обстановки. Часто задача клинициста - удержать молодого человека от слишком быстрого вступления в следующий этап семейной жизни, до того, как он познакомился с разнообразными возможностями.
__________________________________________________________________
⁸ В подлиннике "picked on" - "клюют", от популярного термина, изображающего иерархию кур.

Брак и его последствия

Важность брачной церемонии не только для юной пары, но и для всей семьи становится все более очевидной по мере того, как все больше молодых людей от этой церемонии отказываются. Ритуалы, которые могут показаться молодым людям излишними, могут быть важными разделительными знаками этапов, помогающими всем участникам совершить переход на новые пути их взаимоотношений. В большинстве культур церемонии, сопровождающие рождение, половую зрелость, брак и смерть, находятся под защитой, поскольку им придается важнейшее значение в стабилизации жизни.
Каковы бы ни были отношения пары в период ухаживания, предшествующий браку, брачная церемония непредсказуемо изменяет характер этих отношений. Для многих пар "медовый месяц" и время их совместной жизни до появления детей полны очарования. Для других дело обстоит иначе; у них может возникнуть ошеломляющий стресс, разрывающий супружеский союз или вызывающий у индивидов симптомы уже в самом его начале.
Многие браки с самого начала приходят в расстройство из-за самой их цели. Если, например, молодые люди вступают в брак главным образом для того, чтобы спастись от свой семьи, то, как только они поженились, может оказаться, что исчезла самая причина их брака. Они, правда, спаслись, но попали в брачные отношения, не имеющие другой цели, и если этот брак должен продолжаться, для него надо найти иную основу. Иллюзия того, чем должен быть брак, часто далека от того, на что он в самом деле похож.
Хотя символический акт бракосочетания имеет для каждого свое особое значение, это, прежде всего соглашение, связывающее молодых людей друг с другом на всю жизнь. В наше время, когда развод так легок, можно вступать в брак с оговорками, рассматривая его как пробную связь. Но поскольку это соглашение, молодые люди обнаруживают, что реагируют друг на друга по-новому. Иногда они чувствуют себя попавшими в западню и начинают разыгрывать возмущение, ссорясь между собой по поводу авторитета; или же они полагают, что свободны "быть сами собой" и ведут себя неожиданным образом по отношению к супругам. Бракосочетание освобождает их от взаимной сдержанности, это приближение к неограниченной близости может быть желательно, но может быть и страшно. Многие консервативные молодые люди все еще откладывают половые отношения до брака, и разные представления об этом приключении, а также связанные с ним преувеличенные ожидания, могут вызвать разочарование и замешательство.
Когда молодые супруги начинают совместную жизнь, они должны выработать ряд соглашений, необходимых для любой пары, живущей в интимной связи. Они должны договориться о способах обращения с родительскими семьями, со сверстниками, о практических сторонах совместной жизни, и обо всех мелких и крупных расхождениях между ними как между двумя индивидами. Они должны разрешить, явно или неявно, огромное множество вопросов, которые не всегда можно было предвидеть до брака: кто будет решать, где они будут жить; каково будет влияние жены на карьеру мужа; будет ли дозволено каждому из них судить о друзьях другого; будет ли жена работать, или останется дома; и сотни других вопросов - даже столь тривиальных на первый взгляд, как, например, кто и кому будет выбирать одежду. Их информация о браке и их реальный опыт - это два разных вида знания.
По мере установления новых отношений друг с другом, молодые супруги должны выработать также способы улаживания расхождений. В этом раннем периоде они часто избегают открытых споров и критики, вследствие благожелательной атмосферы нового брака, и из опасения задеть чувства друг друга. Но со временем области расхождений, которых они избегают, становятся все шире, и они все время оказываются на грани ссоры, удивительным образом раздражая друг друга. Иногда вопросы, не подлежащие обсуждению, встраиваются в брак. Чаще случается, что один из супругов возбуждает не очень важный спорный вопрос, второй отплачивает ему тем же, и возникает открытая борьба, в которой выходят на поверхность предметы, ранее упоминаемые лишь в косвенной форме. Часто такая борьба пугает супругов потому, что вызывает неожиданные эмоции, и они клянутся никогда больше не ссориться. Но постепенно не подлежащие обсуждению вопросы снова скапливаются, пока не происходит еще одна вспышка и еще одна схватка. В ходе этого процесса они вырабатывают способы разрешения разногласий и улаживания разных дел. Иногда и эти решения оказываются неудовлетворительными, что приводит к возрастающему недовольству, проявляющемуся на более поздней стадии брака. Например, супруги обнаруживают, что противоречия удается разрешить лишь таким образом, что один из партнеров уступает другому больше, чем считает правильным. В этом раннем периоде мужья и жены учатся манипулировать слабостью и болезнью, а также учатся использовать преимущества силы.
На решения новобрачных влияет не только то, чему они научились в родительских семьях, но и текущие отношения, связывающие их с родителями, которые являются неизбежным аспектом брака. Индивидуально, молодые люди должны совершить переход от прежней зависимости к независимости от родителей, и в качестве взрослых должны иначе к ним относиться. Решения, принимаемые новобрачными, нелегко отделить от родительского влияния. Например, взгляды родителей оказывают влияние на положение жены - будет она работать или нет - и на выбор места жительства молодой пары. Молодые люди должны закрепить за собой территорию, в какой-то степени независимую от влияния родителей, а родители, в свою очередь, должны изменить свои взгляды на обращение с детьми после их вступления в брак. Чрезмерная благожелательная помощь может быть столь же вредной для молодых людей, как неконструктивная критика. Если родители продолжают оказывать новобрачным финансовую поддержку, они тем самым неявно выторговывают себе право диктовать им взамен этой поддержки тот или иной образ жизни. Когда дают деньги, это может быть и полезно, и вредно, и при этом возникают вопросы: надо ли давать их в виде наличных или в виде подарков, давать их мужу, или жене, или обоим вместе? Давать ли деньги без оговорок, или с подразумеваемой критикой, что в этом не должно быть надобности? Вследствие того или иного родительского вмешательства в новую семью может быть внесен раскол, и часто без всякого понимания, от чего происходят дурные чувства. Если молодая семья вступает в конфликты с родственниками, это может привести к симптомам. Например, у жены, муж которой не умеет помешать вторжению его матери в семейные дела, могут начаться симптомы: для нее это один из способов справиться с такой ситуацией.
Некоторые супружеские пары пытаются сделать свою территорию совершенно независимой, отрезав себя от всей родни. Обычно это не приводит к успеху и может подорвать брак, потому что искусство брака предполагает достижение независимости при одновременном сохранении эмоциональной связи с родственниками.

Рождение детей и обращение с ними

Одна из сторон брачного приключения состоит в том, что как раз в то время, когда начинают решаться проблемы некоторого этапа, следующий этап раскрывает свои новые возможности. Молодая пара, выработавшая в ранний период брака приятный способ совместной жизни, обнаруживает, что рождение ребенка вызывает новые проблемы и возобновляет старые. Для многих пар это очаровательный период совместного предчувствия и ожидания ребенка, но для других это период отчаяния, принимающего разные формы. У жены может быть крайнее возбуждение во время беременности, у нее могут возникнуть непонятные физические проблемы, мешающие доносить ребенка до срока, или она начинает беспорядочно и странно вести себя сразу же после рождения ребенка. В других случаях у мужа или кого-нибудь из родственников может развиться состояние отчаяния, совпадающее со временем этого события.
Если в этот период возникает какая-то проблема, то нелегко определить ее "причину", поскольку появление ребенка ставит под вопрос столь многие установленные в семье соглашения. Молодые пары, рассматривающие брак как "попытку", обнаруживают, что им не так легко разойтись. Другие пары, считавшие себя прочно связанными, при появлении ребенка вдруг ощущают, что попали в ловушку, и впервые осознают непрочность своего первоначального брачного контракта.
Перед рождением ребенка пара вырабатывает игру определенного рода - интимную игру вдвоем. Супруги научаются обращаться друг с другом и находят способы решения многих вопросов. Но после рождения ребенка у них автоматически образуется треугольник. Это не один из тех треугольников, куда входит посторонний или родственник; когда один из супругов ощущает, что другой больше привязан к ребенку, у него возникает ревность нового рода. Ребенок приводит в действие множество проблем, стоящих перед супругами, поскольку он становится козлом отпущения и оправданием для новых трудностей, а также и для старых, все еще не разрешенных. Мужья и жены, стоявшие уже на грани развода, могут теперь прийти к соглашению, что они останутся вместе ради ребенка, даже если они все равно бы не разошлись. Недовольные жены могут отнести свое недовольство за счет ребенка, не решаясь прямо взглянуть на свои прежние отношения с мужем. Например, мать восемнадцатилетней психотической дочери утверждала, что ее дочь всегда стояла между нею и мужем. Она приводила в виде доказательства письмо, написанное, когда дочери было несколько месяцев, в котором она винила мужа в том, что он всегда принимал сторону дочери против нее. Если младенец становится таким образом частью треугольника, то в возрасте, когда ему надо расстаться с родительским домом, возникает кризис, так как родители боятся встретиться друг с другом лицом к лицу без участия ребенка, служившего средством отношений между ними; при этом возобновляются трудности, не разрешенные много лет назад, еще до рождения ребенка.
В ряде случаев брак ускоряется беременностью, так что молодые люди вовсе не испытывают совместной жизни вдвоем. Брак начинается и продолжается как треугольник до тех пор, пока дети не покинут дом. Часто брак, навязанный таким образом, не превращается в проблему. Но в других случаях ребенок рассматривается как повод для брака, и на него сваливают вину за все трудности супругов и их родни.
Предстоящее рождение ребенка означает сближение двух семейств и создает бабушек и дедушек, тетей и дядей с обеих сторон. Когда рождается внук, пересматриваются даже простейшие обычаи, такие, как соглашения о визитах. Оба семейства могут рассориться из-за того, какое имя дать ребенку, как его воспитывать и обучать, какая семья будет влиять на его развитие, и т.д. Часто случается, что родственники рассматривают брак как временное явление, пока появление ребенка не навязывает им другую точку зрения. Возможность дефективного ребенка или рождение такого ребенка может навести подозрение на все ветви семьи, а затем может быть использовано в виде оружия в семейной борьбе.
Молодые супруги, удаленные от своих семей рождением ребенка, входят в дальнейшие осложнения с семейной системой. В качестве родителей они становятся теперь самостоятельнее и взрослее, меньше ощущают себя детьми, но, в то же время, ребенок сильнее втягивает их в родственную среду, поскольку меняется характер их старых связей и возникают новые. Если в это время возникает отчаяние, оно часто принимает форму симптомов расстройства у одного из действующих лиц. Но лицо, проявляющее отчаяние, не обязательно должно занимать центральное место в лечении. Расстройство у жены может быть реакцией на поведение мужа, ощутившего себя в ловушке из-за появления ребенка, или реакцией на кризис среди родственников.
Пережив рождение детей, молодая супружеская пара в течение ряда лет чрезвычайно занята заботой о малышах. Появление каждого из них меняет всю ситуацию и вызывает новые трудности наряду с прежними. Удовольствие от воспитания детей часто сопровождается чувством подавленности, поскольку родители постоянно втягиваются в сложные проблемы, с которыми им чаще всего приходится справляться собственными силами, так как в нынешние времена быстрых перемен они не решаются применять родительские методы воспитания. Именно на этой стадии воспитания маленьких детей возникает особая проблема для женщин. Они стремятся иметь детей, видя в этом некоторую форму самовыражения. Но забота о маленьких детях может быть источником их личной фрустрации. Их воспитывали для того времени, когда они станут взрослыми и смогут применить свои специальные способности, но теперь они чувствуют себя вновь отрезанными от взрослой жизни и живущими в мире своего детства. Их мужья, напротив, обычно могут участвовать вместе со взрослыми в мире труда, в то же время, наслаждаясь детьми как добавочной размерностью своей жизни. Жена, ограниченная преимущественно разговорами с детьми, часто испытывает при этом чувство унижения, ощущая себя "только" матерью и домашней хозяйкой. Стремление к большему участию в мире взрослых, к которому ее подготовило образование, может вызвать у нее недовольство и зависть к деятельности мужа. Это может привести к разрушению брака, если жена требует от мужа большей помощи в воспитании детей и больше взрослой деятельности для себя, а муж чувствует себя обремененным женой и детьми, препятствующими его работе. Иногда мать пытается преувеличить важность ухода за ребенком, вызывая у него какую-нибудь эмоциональную проблему, которой она затем посвящает свое внимание. В этом случае задача терапевта - разрешить проблему ребенка, и тем самым помочь матери освободиться от него, найдя для себя более удовлетворительную жизнь.
При всех трудностях с маленькими детьми, самый обычный кризисный период начинается, когда дети идут в школу. В прошлом, когда ребенок плохо вел себя или отказывался ходить в школу, обычная процедура состояла в том, что ему разрешали оставаться дома и подвергали его индивидуальной терапии, в надежде, что он выздоровеет и тогда захочет ходить в школу. Тем временем он все больше отставал от своих сверстников. Когда терапия стала ориентироваться на семью, стали, как правило, посылать ребенка в школу и заниматься всей ситуацией в целом, сознавая, что проблема может быть либо в родительском доме, либо в школе, либо и здесь и там. В этом возрасте ребенок часто выходит из нормы, отчасти из-за каких-нибудь случаев в сложной организации семьи, но также и потому, что втягивается в жизнь вне семьи. Конфликты между родителями по поводу воспитания детей проявляются особенно резко, когда продукт этой деятельности предъявляется посторонним. Когда ребенок идет в школу, это может быть для родителей также первым переживанием того факта, что, в конце концов, дети уйдут из дома, и они останутся наедине друг с другом.
Как раз на этой стадии терапевт, с которым консультируются о трудности с ребенком, может яснее всего увидеть структуру семьи. Паттерны коммуникации в семье уже вошли в привычку, и некоторые структуры не приспособлены к тому, что ребенок делает вне семьи. Обычно обнаруживаются несколько типов неблагоприятных структур, и все они связаны с внутрисемейным расколом поколений. Самая обычная проблема для родителя, чаще всего для матери, состоит в том, что она последовательно становится на сторону ребенка против другого родителя, обычно против отца, заявляет, что он слишком суров с ребенком, тогда как тот утверждает, что она слишком мягка. В таком треугольнике родители стараются спасти ребенка друг от друга, доставляя этим ребенку возможность манипулировать родителями, противопоставляя их друг другу. Этот треугольник можно описать многими способами полезно представлять его таким образом, что один из родителей "чрезмерно связан" с ребенком. Часто при этом случается, что мать, готовая помочь ребенку, в то же время отчаивается в нем, потому что ее попытки справиться с ребенком фрустрируются. Отец держится в стороне, а если он вмешивается, чтобы помочь матери, то она на него нападает, и он отступает, оставляя ее с ребенком, с которым она не умеет эффективно обращаться. Этот паттерн бесконечно повторяется, не давая ребенку созреть, а матери освободиться от ребенка для более продуктивной собственной жизни. По мере продолжения паттерна, ребенок превращается в средство коммуникации между родителями по вопросам, которые они не могут обсуждать прямо. Например, если есть вопрос о мужественности отца, не подлежащий обсуждению в рамках семьи, то мать может выражать сомнение, не слишком ли женственен их сын, а отец - настаивать, что сын достаточно мужествен. Сын вносит сюда свой вклад, ведя себя достаточно женственно, чтобы снабдить аргументами мать, и достаточно мужественно, чтобы поддержать отца. Ребенок ведет себя в этом треугольнике метафорически, производя впечатление, будто он не знает своего пола. Но когда он оказывается вне дома, его установившийся паттерн ставится под угрозу, и возникающие у ребенка симптомы свидетельствуют о трудности в его семье, неспособной преодолеть описанный выше этап.
Такой треугольник может образоваться даже если родители разведены, поскольку юридический развод не обязательно меняет проблемы этого рода. Если одинокая мать, воспитывающая ребенка, предлагает связанную с ним проблему, то внимательный терапевт ищет разведенного, но все еще вмешивающегося отца, и цель его - помочь семье в процессе действительного отделения ее члена.
В семьях с одним родителем типичную структурную проблему на этом этапе составляет бабушка, последовательно принимающая сторону ребенка против матери. Если мать молода, то бабушка часто обращается с нею и с ее ребенком, как если бы они были сестра и брат, или две сестры, так что ребенок втягивается в борьбу между матерью и бабушкой, переступив разделительную линию поколений. Это особенно типично для семей, живущих в бедности.⁹ В среднем классе мать часто расходится с мужем после борьбы с ним из-за ребенка, и бабушка заменяет его, продолжая эту борьбу.
Эта внутрисемейная борьба с участием разных поколений часто проявляется лишь тогда, когда ребенок достигает возраста, в котором он должен вступить в связь с внесемейным окружением. На этом этапе ломаются семейные паттерны, более или менее действовавшие прежде, и терапевта приглашают вмешаться, чтобы помочь семье перейти на следующий этап.
__________________________________________________________________
⁹ Salvador Minuchin et al., Families of the Slums; Basic Books, New York, 1967).

Трудности в среднем периоде брака

У большинства видов животных семейная единица, состоящая из родителей и детей, существует недолго. Как правило, родители ежегодно производят потомство, и молодежь уходит в мир, продолжая их род, тогда как родители начинают новый выводок. Но человеческие родители обязаны заботиться о своих детях в течение многих лет, сохраняя связь с ними и после того, как их приходится уже рассматривать не как детей, а как равных себе взрослых. Это единственное в своем роде устройство требует от членов семьи приспособления к необычным переменам во взаимных отношениях, происходящим в течение ряда лет. По мере изменения отношений в семье, брачные отношения все время пересматриваются.
Когда говорят о супружеской проблеме, то создается некоторая концепция "брака", игнорирующая все влияющие на него внебрачные силы. Граница, проводимая вокруг супружеской пары, вокруг редуцированной семьи, или вокруг родственной системы - произвольна и служит лишь для удобства обсуждения. Когда мы рассматриваем влияние социального обеспечения (welfare) на бедную семью, или вторжение корпорации в частную жизнь служащих из среднего класса, становится очевидно, что проблемы супружеской пары лишь частично поддаются описанию, когда сосредоточивают внимание на этой паре. Когда мужчина оказывается безработным, а его жена получает пособие из фонда социального обеспечения, то в "супружескую проблему" включается и определенное правительственное вмешательство в этот брак. Подобным же образом, главным источником трудностей в браке может быть вторжение тещи, поведение детей и ряд других факторов. Важно всегда иметь в виду, что семья - это меняющаяся группа, подверженная переменным внешним влияниям, имеющая свою историю и свое будущее, свои этапы развития и свои привычные паттерны отношений между членами группы.
В семье, какую мы видим в наши дни, пара, состоящая в браке десять или пятнадцать лет, сталкивается с проблемами, которые можно описать в терминах индивида, супружеской пары, или всей семьи. В это время муж и жена достигают средних лет своего жизненного цикла. Часто это один из лучших периодов жизни. Муж может пользоваться успехом в своей работе, а жена может разделять этот успех, которого они добивались вместе. Кроме того, по мере того как дети предъявляют меньше требований, жена становится свободнее и может развивать свои таланты и делать собственную карьеру. Проблемы, стоявшие раньше перед семьей, со временем были решены, и подход обоих супругов к жизни смягчился. Это период, когда супружеские отношения углубляются и расширяются, и когда установились устойчивые отношения с родственниками и с кругом друзей. Трудности воспитания маленьких детей уже преодолены, и сменились радостью обоих супругов при виде того, как растут и удивительным образом развиваются дети.
На этой стадии клиницист видит семью не в тех случаях, когда ее дела идут хорошо, а когда они идут плохо. Для многих семей это тяжелое время. Часто муж достигает в это время того момента в его карьере, когда он осознает, что не сможет удовлетворить честолюбивые надежды своей юности. Его разочарование может отразиться на всей семье и, в частности, на его статусе в глазах жены. Или, наоборот, муж оказался удачливее, чем ожидал, и хотя он пользуется большим уважением вне дома, жена продолжает обращаться с ним так же, как раньше, когда он был не столь важной личностью, и это вызывает у него раздражение, переходящее в конфликты. Одну из неизбежных человеческих проблем составляет тот факт, что мужчина, достигший средних лет и добившийся статуса и уважения, становится более привлекательным для молодых женщин, в то время как его жена, более зависящая от ее внешнего вида, ощущает себя менее привлекательной для мужчин.
Когда все дети уже ходят в школу, жена чувствует, что должна изменить свою жизнь. Свободное время побуждает ее, например, вернуться к своим прежним карьерным ожиданиям, и она может испытывать неуверенность в своих способностях. По мере того, как дети все меньше нуждаются в ней, ее больше беспокоит представление современной культуры, что женщине недостаточно быть домашней хозяйкой и матерью. Время от времени у нее возникает ощущение, что домашняя работа отнимает у нее жизнь, что ее статус снижается, в то время как муж становится все более важным.
К этому среднему возрасту супруги прошли уже через множество конфликтов и выработали весьма жесткие и стереотипные способы обращения друг с другом. Они научились поддерживать устойчивость в семье с помощью сложных паттернов взаимодействия, позволяющих им решать проблемы или избегать их решения. Но когда дети вырастают и в семье происходят изменения, прежние паттерны могут оказаться недостаточными, и может возникнуть кризис. Иногда накапливается и выходит за пределы терпимого какая-нибудь форма нежелательного поведения, например, пьянство или насилие. Один из супругов или оба могут почувствовать, что если они хотят когда-нибудь избавиться от этой несчастной жизни, то им надо разойтись теперь, когда они еще не слишком стары.
Средний возраст может побудить супругов принять решение остаться ли им вместе, или идти каждому своим путем. Это время, когда дети реже бывают дома, вынуждает также родителей осознать, что, в конечном счете, дети уйдут совсем, и тогда они останутся наедине друг с другом. Во многих случаях они договорились оставаться вместе ради детей, и когда они видят, что в скором времени дети их покинут, начинаются супружеские неприятности.
В этом среднем возрасте могут произойти сильные напряжения в их жизни, ведущие к разводу, даже если эта пара перенесла много кризисов в прошлом. Другие периоды семейного стресса связаны чаще всего с приходом или уходом из семьи одного из ее членов. В среднем возрасте состав семьи не меняется; но в некотором смысле все же перемена происходит, потому что в это время дети превращаются в молодых взрослых. Так называемое беспокойство с подростками можно рассматривать как борьбу в семейной системе за сохранение прежнего иерархического устройства. Если, например, у матери выработались способы обращения с дочерью, когда та была ребенком, и способы обращения с конкурирующими женщинами, то она не умеет относиться к дочери надлежащим образом, когда та созревает и превращается в конкурирующую женщину. Отец, оказавшийся между ними, может при этом испытывать замешательство. Подобная же перемена происходит, когда отцу приходится обращаться с сыном как со своим ребенком, и, в то же время, как со взрослым мужчиной. При этом у ребенка или у родителя могут проявиться симптомы, как способ стабилизировать систему; но в этот период чаще, чем в другие, главной проблемой оказывается признанное отчаяние супругов.
На средней стадии брака решение супружеских проблем часто оказывается труднее, чем в случае молодых пар, все еще неустойчивых и вырабатывающих новые паттерны. На средней стадии паттерны уже установились и вошли в привычку. Часто случается, что супруги испробовали уже различные пути согласования расхождений, но, несмотря на отчаяние, вернулись к старым паттернам. Один из типичных паттернов стабилизации брака - это коммуникация супругов друг с другом посредством детей; кризис возникает в то время, когда дети покидают дом, и супруги снова оказываются лицом к лицу друг с другом.

Отлучение родителей от детей

По-видимому, все семьи вступают в период кризиса, когда дети начинают уходить из дома, последствия же бывают различны. Часто брак переживает беспокойное время, но постепенно положение улучшается, когда, по мере ухода детей, родители вырабатывают новые отношения жизни вдвоем. Они благополучно разрешают конфликты и позволяют детям находить собственных партнеров и делать собственную карьеру, перейдя в роли бабушек и дедушек. В семье с единственным родителем потеря ребенка может быть воспринята как начало старости и одиночества, но эту потерю надо пережить и найти себе новые интересы. Могут ли родители перенести этот период как часть нормального жизненного пути, зависит от суровости испытанной ими потери, но отчасти и от вмешательства терапевта в решающее время.
Во многих культурах отлучение детей и родителей друг от друга сопровождается церемонией, превращающей ребенка в нового взрослого. Эти ритуалы инициации сообщают ребенку новый статус и требуют, чтобы с этого момента родители иначе с ним обращались. В Американском среднем классе такой отчетливой границы нет; эта культура не имеет способа провозгласить, что подросток стал теперь самостоятельным взрослым. Этой цели отчасти служит школьный выпуск, но окончание средней школы часто представляет лишь шаг по пути в колледж, где продолжается родительская поддержка. Даже брак - в тех случаях, когда родители продолжают поддерживать пару - не определяет отчетливого отделения и не доставляет церемонии, завершающей отлучение.
Иногда столкновения между родителями бывают, когда уходит из дома старший ребенок; в других семьях расстройство, по-видимому, усиливается с уходом каждого ребенка; а иногда оно случается, когда уходит младший. Во многих случаях родители, без затруднений переживавшие, как дети уходили один за другим, вдруг испытывают трудности, когда достигает этого возраста определенный ребенок. Обычно в таких случаях речь идет о ребенке, особенно важном для данного брака. Может случиться, что именно через него родители чаще всего общались друг с другом, или что этот ребенок причинил им особые заботы, так, что общий уход за ним и беспокойство о нем связывали родителей между собой.
Трудность, возникающая в браке в это время, может состоять в том, что родители, как обнаруживается, не имеют, что сказать друг другу и не имеют ничего общего между собой. Иногда супруги начинают ссориться между собой из-за чего-нибудь, что вызывало ссоры до появления детей. Поскольку эти вопросы так и не были решены, а просто отошли в сторону после рождения детей, они возникают теперь вновь. Часто такой конфликт приводит к разделению или разводу - что может показаться трагическим после столь продолжительного брака. Часто бывает также, в случае особенно тяжелого конфликта, что кто-нибудь из супругов угрожает убийством или пытается покончить с собой.
По-видимому, не случайно, что люди чаще всего сходят с ума - становятся шизофрениками - незадолго до двадцати и вскоре после двадцати лет, когда дети, как предполагается, покидают дом и оставляют семью в состоянии беспокойства. Шизофрению подростков и другие тяжелые расстройства можно рассматривать, как крайние пути, которыми пытаются справиться с трудностями семьи на этой стадии жизни. Если ребенок и родители не могут вынести разлуки, то угрожающее им расставание можно предотвратить, если с ребенком случается какая-нибудь беда. Развив у себя расстройство, делающее его социально недееспособным, ребенок остается внутри семейной системы. В таком случае родители могут по-прежнему делить между собой заботы и разногласия, источником которых является этот ребенок, и им не нужно общаться друг с другом без него. Ребенок же может по-прежнему участвовать в треугольной борьбе вместе с родителями, доставляя им и самому себе, в виде оправдания всех трудностей, свою "психическую болезнь".
Когда родители приводят к терапевту "трудного подростка", тот может сосредоточить на нем внимание и подвергнуть его индивидуальному лечению, или госпитализировать его. Если он это делает, родители кажутся более нормальными и озабоченными, а ребенок демонстрирует более крайнее поведение. Таким образом, эксперт кристаллизирует семью на этой стадии развития, отметив ребенка в качестве "пациента" и принявшись лечить его, как такового. При этом родителям не приходится разрешать свой конфликт, чтобы перейти к следующей стадии супружества, а ребенок избавляется от необходимости стремиться к более тесным отношениям вне семьи. Как только достигнуто это соглашение, положение стабилизируется до тех пор, пока у ребенка не наступит улучшение. Если он становится более нормальным и возникает серьезная угроза, что он женится или станет зарабатывать себе на жизнь, семья тотчас же возвращается к той стадии, когда ребенок должен был уйти из дома, и возобновляются конфликт и разногласие. Реакция родителей на этот новый кризис состоит в том, что они забирают ребенка из больницы, или госпитализируют его еще раз под видом рецидива, после чего семья опять стабилизируется. Поскольку этот процесс повторяется, ребенок становится "хроническим больным". Часто терапевт рассматривает проблему как столкновение ребенка с родителями и становится на сторону ребенка, представляя его в виде жертвы; этим он создает для семьи еще больше трудностей. Иногда случается, что врач в психиатрической больнице советует молодому человеку покинуть семью и никогда больше не видеться с нею. Этот подход, естественно, проваливается; ребенок переживает коллапс и продолжает свою карьеру хронического больного.
Хотя мы мало знаем о том, как ребенок отделяется от родителей и покидает дом, можно полагать, что обе крайности для него вредны. Если он покидает свою семью и клянется никогда ее больше не видеть, жизнь его обычно складывается плохо. Если же - в нашей культуре - он остается с родителями и позволяет им руководить своей жизнью, это также плохо кончается. Он должен отделиться от своей семьи, сохранив с нею связь. Такого равновесия достигает большинство семей, и к нему стремятся современные терапевты. Для терапевта, занимающегося семейной терапией, подросток, предложенный ему в качестве пациента, не составляет еще всей проблемы: проблемой является вся семейная ситуация. Его цель состоит не в достижении взаимопонимания и общности между ребенком и семьей; он должен сыграть роль церемонии инициации, обращаясь с семьей таким образом, чтобы ребенок стал двигаться к миру взрослых, а родители научились иначе относиться к нему и друг к другу. Если терапевт высвободит ребенка из семьи и разрешит конфликты, возникшие вокруг его отделения, то ребенок расстанется со своими симптомами и обретет свободу развиваться по-своему.
Когда молодой человек покидает дом и устраивает собственную семью, его родители должны пройти через важное изменение в их жизни - стать бабушкой и дедушкой. Иногда они плохо подготовлены к этому шагу, или совсем не подготовлены к нему, если дети не прошли надлежащие брачные ритуалы. Они должны научиться быть хорошей бабушкой и хорошим дедушкой, выработать правила участия в жизни своих детей и суметь жить наедине друг с другом в своем доме. В этот же период они часто теряют собственных родителей и переносят сопутствующую этому скорбь.
Один из аспектов семьи, о котором мы все больше узнаем, это естественный процесс, облегчающий трудности по мере их возникновения. Примером может служить появление внука. Одна мать сказала как-то в шутку, что она рожала каждого следующего ребенка, чтобы не испортить самого младшего. Матери часто чрезмерно заботятся о младшем ребенке, а потом им трудно от него отделиться, когда он стремится к более независимой жизни. Если в этот момент у старшего из детей появляется внук, то этот новый ребенок освобождает мать от ее собственного младшего ребенка и вводит ее в новую стадию, превращая ее в бабушку. Если представлять себе естественный процесс таким образом, то можно понять, насколько важно сохранение взаимосвязи поколений. Если молодые люди отрезают себя от своих родителей, они лишают своего ребенка бабушек и дедушек, и одновременно затрудняют своим родителям выход из пройденного этапа их жизни. Каждое поколение сложными способами зависит от каждого другого поколения, и мы начинаем это понимать, наблюдая распад семей в наше время быстрых перемен.

Отставка и старость

Когда супружеская пара успешно освободила своих детей, так, что она меньше занята ими, для нее часто наступает, как можно полагать, период относительной гармонии, продолжающийся и после ухода мужа на пенсию. Но иногда его отставка может осложнить их проблему, поскольку им приходится теперь быть наедине друг с другом двадцать четыре часа в день. Нередко у жены развивается в период выхода мужа на пенсию какой-нибудь болезненный симптом, и терапевт должен сосредоточить свое внимание не столько на лечении проблемы, затрагивающей жену, сколько на облегчении обоим супругам более дружественных отношений между собой.
Хотя индивидуальные эмоциональные проблемы пожилых людей могут иметь разные причины, первое возможное их объяснение - это защита кого-нибудь другого. Если, например, у жены развивалась неспособность открывать глаза, то эту проблему диагностировали как истерию. При этом главное внимание уделялось ей самой и ее стадии жизни. Но с точки зрения семейной терапии ее болезнь можно рассматривать как способ поддержки мужа во время кризиса. Проблема возникла в то время, когда муж выходил на пенсию, переходил от активной, полезной жизни к чему-то, что казалось ему бессмысленным прозябанием. Когда у его жены развилась болезнь, у него появилось важное дело - помочь ее выздоровлению. Он водил ее от одного врача к другому, устроив их жизненное положение таким образом, чтобы она могла двигаться без помощи зрения, и вообще занял крайнюю защитную позицию. Его роль в этой проблеме стала очевидной, когда у жены произошло улучшение: тогда у него развилась депрессия, и он оживлялся лишь во время рецидивов ее болезни. Вспомогательная функция болезней, заметная в течение всей жизни семьи, столь же важна, когда пара супругов остается наедине друг с другом в их старости.
Со временем, конечно, один из партнеров умирает, оставив другого в полном одиночестве, и тот должен найти связь с обеими родственными семьями. Иногда старый человек может найти себе полезное дело; но иногда, во времена перемен, он оказывается просто лишним, поскольку старики не считаются нужными в жизни младшего поколения. На этой стадии семья сталкивается с трудной проблемой заботы о старике, или об удалении его в такое место, где о нем будут заботиться другие. Это также кризисный момент, с которым часто нелегко справиться. Но то, каким образом младшие обращаются со старшими, становится образцом того, как будут обращаться с ними, когда они в свою очередь состарятся, поскольку семейный цикл продолжается без конца.

Источники материалов

1. "Почему семейная терапия?" - глава 1 книги Conjoint Family Therapy, Virginia Satir; Science and Behavior Books, Mountain View, California, 1967. Перевод А.С.Божко под редакцией А.И.Фета.
2. "Низкая самооценка и выбор партнера" - глава 2 книги Conjoint Family Therapy, Virginia Satir; Science and Behavior Books, Mountain View, California, 1967. Перевод А.С.Божко под редакцией А.И.Фета.
3. "Различия и разногласия" - глава 3 книги Conjoint Family Therapy, Virginia Satir; Science and Behavior Books, Mountain View, California, 1967. Перевод А.С.Божко под редакцией А.И.Фета.
4. "Определение отношений" - материал взят из главы 1 книги Strategies of Psychotherapy, Jay Haley; Triangle Press, Rockville, Maryland, 1990. Перевод Ю.И.Кузиной.
5. "Контроль в отношениях" - материал взят из главы 1 книги Strategies of Psychotherapy, Jay Haley; Triangle Press, Rockville, Maryland, 1990. Перевод Ю.И.Кузиной.
6. "Жизненный цикл семьи" - глава 2 книги Uncommon Therapy, the Psychiatric Techniques of Milton H. Erickson, M.D. by Jay Haley, W.W. Norton & Co., New York, 1973. Перевод А.И.Фета.